Сокровища Посейдона. Владимир Буртовой
из дверного проема почти по пояс и, сияя радостной улыбкой, крикнул:
– Готово! Переключать на гребной вал?
– Переключай! – распорядился Отто, со скрытым раздражением посмотрел на Русского Медведя. «Ишь, возликовал! Надеется обрести новых и надежных союзников! На всякий непредвиденный – а может быть, и предвиденный им уже? – оборот событий? – догадался Дункель, гораздо дольше, чем обычно, задержав взгляд на обожженном лице механика. – Неужели что-то заметил и догадывается? Радуйся, радуйся, безмозглый варвар! Посмотрим, как ты будешь улыбаться через каких-нибудь двадцать минут!» – В чем дело, Штефан? Не тяни время! – прикрикнул Отто. – Мы не в цирке около клетки с обезьянами!
Степан согнал с лица улыбку, удивленно дернул уголком рта, но оговариваться не стал, спустился вниз, включил коробку переключения вращения коленчатого вала на гребной вал. Вода за кормой яхты вспучилась, словно в огромном кипящем котле.
Китобои обнимались, кричали от радости, вели себя, как озорные мальчишки, не опасаясь перевернуть свое утлое суденышко. Уже погибающие, они принимали яхту за Ноев ковчег, на котором найдется место всякой живой твари… Через десять минут шлюпка была у левого борта – бородатые, русоволосые китобои приветливо улыбались, ожидая счастливой минуты, когда по веревочной лестнице смогут подняться на надежную палубу яхты со странным названием «Хепру». Один из китобоев, приметив разодетую баронессу, от удивления вскинул руку и что-то громко прокричал товарищам, по простоте своей не стесняясь указывать пальцем на женщину. И другие пассажиры шлюпки заметили странную, вернее, на диво красивую женщину на палубе, а один из них приподнял брезентовую матросскую шляпу и издали поклонился Марте, словно давно знакомой… Карл не вынес такого панибратства, прошел и встал рядом с Мартой, готовый – и показывая это чужакам – защищать честь женщины.
«Ишь, приметили очаровательный цветок! – тут же отметил про себя Отто. – Теперь готовы жужжать вокруг него, словно толстопузые шмели! Напрасно радуетесь, мужичье! Не для вас этот лакомый кусочек!» – Мысли его были грубы, но он не опасался, что баронесса сможет по лицу прочесть, что он думает в данную минуту.
– Майкл! Клаус! Вынесите из трюма два ящика галет и два анкерка с водой! – распорядился Отто и громко крикнул: – Команде по местам! Разобрать шкоты! Приготовиться поднять паруса! Нечего сбиваться в кучу, словно жеребцы перед волчьей стаей! Стоп машина!
Степан Чагрин выключил двигатель. Моряки, недоумевая, отчего сердится сенатор, отошли от леерного ограждения и встали по своим местам – кто у шкотовых лебедок, готовые выбирать слабину и поймать парусом ветер, Роберт встал у штурвала, китаец, что-то ворча по-своему, ушел на камбуз – не их дело вмешиваться в распоряжения сенатора и боцмана.
Майкл и Клаус вытащили на палубу ящики и два анкерка по десять литров каждый, поставили у левого борта, ожидая дальнейших приказаний. Вальтер и Марта по-прежнему стояли на корме и через фальшборт с сожалением смотрели