Фельдмаршал в бубенцах. Нина Ягольницер
Смею доложить, старший сержант Ансельмо мертв. Убит выстрелом в спину. Я привез тело.
– Вот как? – Орсо слегка нахмурился, но Маттео видел скучающее выражение на дне глаз командира, – покажи.
Тело сержанта, перекинутое через седло, имело весьма неприглядный вид, но Орсо хладнокровно сдернул его наземь и склонился над раной:
– Знатно разворотили. В упор, шагов с пяти. Стало быть, мы оставили в замке живых. Кто-то очнулся и угостил стервятника. Что ж, поделом. Заройте его где-нибудь, нечего гниль разводить.
Орсо равнодушно шагнул назад, когда капрал слегка нервозно откашлялся.
– Мой полковник… Убийцы сержанта Ансельмо живы и по сей час, и их не меньше двоих человек.
Офицер резко обернулся, и капрал не к месту подумал, что глаза Орсо похожи на жерла мортир.
– Продолжай.
Капрал снова откашлялся.
– Я нашел скьявону Ансельмо, она лежала прямо рядом с телом. На лезвии недавно запекшаяся кровь, а перед отъездом сержант протирал оружие. Не иначе, была схватка. Пока Ансельмо сражался с одним, другой выстрелил в него сзади. У стен замка две свежие могилы. В одной похоронен пастор – его тела нет на крыльце. Кто во второй – не знаю, неграмотен. Там же я нашел обрывки окровавленной рубашки. От Кампано ведут следы двух лошадей, одна из которых принадлежит сержанту – у нее обломана одна из подков, след приметный.
Маттео замолчал, мучительно соображая, ничего ли не напутал – Орсо не терпел домыслов и в неудовольствии бывал очень лют.
– Итак, двое, один из них ранен… Видимо, я с ними разминулся, покидая церковь. И сейчас они уже должны были пересечь границу графских земель. Скверно… – Орсо задумчиво рассматривал привезенную скьявону и вдруг брезгливо поморщился, – сражался, говоришь… Взгляни, капрал. Кровь на клинке не просто запеклась. Клинок накалили, и она свернулась от жара. Ансельмо не сражался, он пытал. А жертва кричала, потому он и подпустил к себе стрелка вплотную. Бог шельму метит, Маттео.
Капрал молчал, поскольку Орсо обращался скорее к себе самому. Полковник же повертел рукоять скьявоны в руке:
– Худо, однако, не это… Хуже то, что Ансельмо не собирался умирать, оставляя живыми свидетелей своих мерзостей. А потому он мог наговорить много лишнего. Он всегда любил порисоваться перед побежденными… Наши таинственные визитеры были близки к дому Кампано, а главное, к пастору, раз они не пожалели времени, чтоб ковырять могилы в сухой земле. Стало быть, они уже могут мчаться в столицу, неся дожу отнюдь не те сведения, что ему следует получить. Да и кто знает, не за тем ли самым они пожаловали, что и мы…
Орсо оторвался от созерцания позлащенных солнцем холмов и коротко сухо распорядился:
– Настичь, убить, обыскать. Подмогу возьми по своему разумению. По исполнении прибыть с докладом на постоялый двор Густаво. Выполняй.
Развернувшись на каблуках, он двинулся прочь, но вдруг снова оглянулся:
– Маттео, у сержанта