Приют брошенных душ. Евгения Завада
осматривали нас. Мне не понравилось, что их тут слишком много. Здесь их было еще больше, чем у бабушки, а я хочу быть одна, совсем одна.
Мне досталось место на верху двухъярусной кровати, стоявшей сбоку, около окна. По всей видимости, остальные обитатели предпочитали спать поближе к месту, где была еда. Но я не расстроилась. Я слишком устала, желудок еще ныл, я очень хотела спать. Постель оказалась достаточно чистой. Сверху лежало теплое байковое одеяльце. Подушка, конечно, была получше, чем у бабушки, но все равно не та, о которой я мечтала. Она была какая-то плоская и маленькая. Мне понравился мой уголок – подальше от всех и окно рядом. Я устроилась поудобнее и под затихающую боль в желудке уснула.
3.
Когда я проснулась, все спали. Зимнее солнце еще не выглянуло из-за горизонта, но первые лучи уже коснулись верхушек высоких деревьев, стоящих в стороне от дома, за забором. Воздух был непривычно чистым и свежим. Дышалось легко и свободно.
Я потянулась и вылезла из-под одеяла. Оно оказалось очень теплым и действительно согревало, как собственно, и должно быть. Я огляделась по сторонам с высоты кровати. У стены напротив кто-то забавно сопел, кто-то похрапывал. Подо мной на нижней кровати из-под одеяла торчали две макушки: огненно-рыжая и очень светлая, почти белая.
Потом мой взгляд проскользнул по полу, тщательно подметенному, к месту у противоположной стены. Там стояла еда. Кто-то еще раньше, чем я, проснулся и приготовил завтрак. Я осторожно прислушалась к желудку: все было тихо, он был пуст и расслаблен, боли не было, и он готов принять пищу. Я ощутила острый приступ голода. Если тут так и кормят, с утра пораньше, то мне нужно себя сдерживать и не съедать слишком много. Я решила быстренько спуститься и перекусить, пока все спят, потом вернуться на свое место и уже детально сверху изучить, где я очутилась, и рассмотреть, что за окном.
Я тихонько сползла, стараясь не издавать громких звуков. Осторожно прошла мимо спящих и вкусно позавтракала. После этого вернулась в свой уголок и удобно там разместилась. Да, это место мне определенно нравилось.
Я посмотрела в окно. Оно выходило на заснеженный двор. Я вспомнила, что вечером там стояла машина, на которой нас привезли. Сейчас ее уже не было, остались только рисунки от колес и следы вчерашних посетителей. Вид из окна оказался совсем непривычным для меня: вокруг не было высоких зданий, закрывающих своими фасадами небо, не было привычного кирпичного дома напротив с множеством окон, в которых с наступлением темноты загорался свет, не было шумного двора, окруженного кустами и деревьями. Не было площадки, где целыми днями резвились дети, не было лавочек у подъездов, на которых по вечерам сидели и обменивались последними новостями всезнающие старушки. Не было привычного городского шума. Стояло умиротворенное безмолвие, и складывалось ощущение безграничной тишины и покоя.
Я очень не люблю шума: громких возгласов играющих во дворе детей, гула машин, который доносился с дороги за соседним