Броненосец «Варяг». Алексей Николаевич Кукушкин
Сагатовский – командир носовой башни – тщательно прицелился, рассчитав качку и движение противника, и попал восьмидюймовым снарядом в девятидюймовый железный бронепояс из кованого железа (на момент постройки «Фусо» другой не ставили), и броневой борт не смог остановить снаряд, мчавшийся с энергией в шесть мегаджоулей. Снаряд прошел, как сквозь масло, бронеплиту на уровне ватерлинии, и взорвался силой в еще шесть мегаджоулей энергии, но теперь уже пироксилина внутри корабля. Батарея капитана Салова (правый борт «Богатыря») тоже отличилась, добившись двух попаданий фугасными снарядами в нос «Фусо» рядом с якорем и в бронеплиту рядом восьмидюймовым снарядом, но в отличие от первого поясная броня выдюжила.
Красивые и грозные русские бронепалубные крейсера «Россия», «Громобой» и «Рюрик» добились еще трех попаданий по «Фусо» в корму, выведя из строя кормовую шестидюймовку, в надстройки шестидюймовым фугасом разбив шлюпку, и опять в поврежденное кормовое шестидюймовое орудие, к которой только подбежал новый расчет из запасных, но силой взрыва второго попадания их сильно посекло осколками и троих убило. Капитан «Фусо» Кимура Кокити, стоя открыто на мостике, как истинный самурай обратился к адмиралу Ямаде:
– Хорошо пристрелялись гайдзины!
– Наши тоже хорошо стреляют, да помогут им Боги, – ответил адмирал, – курс пока менять не будем.
По грациозному «Громобою» стреляли орудия левого борта японского клина, Ямада выбрал именно такое построение своей эскадры. В русский крейсер нацеливали свои жерла три шестидюймовки с «Фусо», два пятидюймовых орудия с «Такао» и одно восьмидюймовое орудие с канонерки «Чокай». Попадание шестидюймовым снарядом пришлось в полубак, но взорвался он на обшивке миллиардом осколков и вогнул борт внутрь. Матрос Матвей Лаптев почувствовал, что в воздухе запахло чем-то противным, и, подавая снаряд в пушку Кане, сказал товарищам: «Самурай воздух только попортил», вызвав дружный смех. Второй пятидюймовый снаряд, вдвое более легкий17, саданул рядом с мачтой, оборвав рею и напугав до смерти сигнальщика Цибулина, который, сидя в «вороньем гнезде» на грот-мачте, думал, что в него-то снаряд точно не попадет, а тут, на тебе, как обернулось.
По «Богатырю» стреляли орудия правого крыла японского клина кораблей: три шестидюймовых орудия с «Фусо», два шестидюймовых с деревянного корвета «Цукуба» и одно с канонерки «Майя», а шедшая последней в строю авизо «Удзи» своими двенадцатифунтовыми орудиями не дотягивалась до противника. Японские артиллеристы выпустили три десятка фугасов, каждый с шестью килограммами пороха, на мелинит успели перевооружить только корабли первой линии, а остальным отрядам пришлось довольствоваться стандартными боеприпасами. В «Богатырь» попали два. Первое попадание пришлось в кормовой спонсон18, уничтожив трехфунтовое орудие Гочкиса и расчет, второе попадание в полубак вызвало пожар. Мичмана Ханыкова старший офицер Хлодковский отправил
20,4 кг весил 120-миллиметровый снаряд, а стофутовый британский снаряд соответственно 45,36 кг.
Выступающий за линию борта участок палубы судна со всеми его конструкциями.