Пьесы. Забытые в столе. Алексей Праслов
достаёт оттуда пару бутылок водки, консервы, но, чуть подумав, складывает всё обратно, захлопывает чемодан и встаёт.
ПАРЕНЬ: (кричит) Петька! Примешь? Тоска невмоготу! Куда сутки девать, не знаю!… Погужуем, а? За ногу твою, за молодость нашу!… За душу, мать её!
СТАРИК стряхивает с себя бабочку, пытается выгнать её на улицу, но она перелетает к ПАРНЮ, садится на него.
СТАРИК: Не хочет. И правильно, в дощь не полетаешь.
СТАРУХА: (встаёт с кровати, стоит) Пусть, Вань. Живая душа.
СТАРИК: Я чё? Я ничё. Думал, там ей лучше, на воле. А так, пусть.
Смотрят с грустной улыбкой на бабочку. А взгляды… Взгляды далеки.
ПАРЕНЬ: (бабочке) Не отпускаешь? Иль со мной пойдёшь? Ну, айда-айда!… А? (задумчиво) Хотя… Побудь пока здесь. Посиди, полетай. Всё живая душа! А я загляну попрощаться, загляну. У меня сутки всего. А если чё, передай той… майской бабочке, что… Ну, в общем… (мотнув головой, зажмуривается) Яблок, я гляжу, нынче до хренища… Лети!
Он сдувает бабочку и выходит. Бабочка летает. СТАРИК опять прикрывает окно.
СТАРИК: Чево нам слушать старпёрские Петькины песни? (идёт к магнитофону) Ну-ка!… (втыкает вилку в розетку) Забыл… Куда тыкать-то, не знаешь?
СТАРУХА: О! А ищё мужик называется!
СТАРИК: Тю, ты!… Сто лет скоро, а всё туда же!…
СТАРУХА: (подходит) А куда ж, Ванюш? После ста-то?
СТАРИК: Заигрываешь, што ль? (тычет на клавиши) Эта иль эта? Эта! Ну, бери палку, держись! (громко объявляет) Хери метл! Тяжкий рок!
Он дурашливо кричит и включает магнитофон. Громко, режуще гремит музыка.
СТАРУХА: Ой, как оглашенный!… Убавь, убавь!… Оглохну, уверни!
СТАРИК: (перекрикивая музыку) А никак! Внук убавлялку свернул!
СТАРУХА: Уй! (закрывает ладонями уши) Выключи!
СТАРИК: Громко – это по-совремённому!
СТАРУХА: Унеси к шутам!… Вон, в комнату! Иль я уйду!
СТАРИК: Э-э, бабка, сдаёшься!… Верти костями, мочалка! Вот так! Вот так! Та-ак!… Иль сдаёшься?
СТАРУХА: Я-то? Ах, козёл ты старый!… Где у тя вата? В ухи, в ухи!… Меня переплясать? Я-то с подпоркой, хе-хе! Так што, держись, Ваня!… Ты меня не выгонишь, я ищё не всё выпила у тебя!
СТАРИК: Едрит тя в корень, пьяница! Ну-ка, вот чё!…
Он берёт со стола хлеб, выбирает из него мякиш, скатывает шарики.
СТАРУХА: В гроб вгоняешь досрочно? Не поддамся!
СТАРИК: Ты ж на трёх, Сань, тебе легше супротив моих стоптанных!… Давай, давай ухи!… Во, затычки!
СТАРУХА: Хулюган! Эх и хулюган!… Не выкорчишь потом!
СТАРИК: Штопором выдерну!
Он затыкает уши себе и ей хлебными мякишами. Они смеются, как дети, пританцовывая и показывая друг другу кукиш. За окном шумит дождь, сквозь него пробивается Петькина гармонь. Слышится, как поют: «Живёт моя отрада…»
СТАРУХА: (кричит) Наливай для храбрости!
СТАРИК: (кричит) Усёк!
СТАРИК наливает, они хулигански, «залпом», выпивают