Умри вовремя. Валерий Васильевич Шестаков
глаза, произнес Гэмфри с достоинством, – я могу рассчитать все. Давайте условия задачи.
–Нужно распылить в воздухе жидкость, которая кипит при температуре свыше трехсот градусов, и при этом достичь определенной концентрации.
–С помощью какого прибора?
–Авиационного реактивного двигателя.
–Но его нельзя использовать в помещении!
– Мы должны распылить аэрозоль наружи, на воздухе.
–В таком случае задача усложняется. Необходимо знать летучесть вещества, географию местности, температуру воздуха, примерную скорость ветра и его направление…
– Это будет в русле пересохшей реки. Со всех сторон его окружают холмы. Вот фотография этого места.
– А для чего это нужно?
– Мы обработаем животных от паразитов. Если нужно, я могу показать это место. Из Ковчега туда есть проход.
– Мне достаточно схемы, – устало проговорил Гэмфри.
Первый рабочий день в Ковчеге начался.
ВСТРЕЧА В КАФЕ.
“Смотри, диск солнечный задернут
мраком крепа.”
/ Ш. Бодлер/
Мрачная ночь переворота без следа растворилась в свете дня. Отгрохотала похоронная медь оркестра, и все было забыто. Только возле Дворца еще лениво бродили солдаты.
Залитый солнцем город привычно бурлил среди благоухающих цветов под бирюзовым небом. Протянувшиеся почти от ворот порта по обеим сторонам улицы лавочки кишели людьми. Горожане готовились к близкому празднику, к ежегодному карнавалу в честь дня Освобождения.
Сюда, в гущу толпы, из порта, прямо с катера, после отдачи распоряжений о выгрузке оборудования прибывшему из Ковчега с кучей солдат и грузовиками молоденькому врачу, бросился Поль. Он был рядом со всеми. И был чужим. Тайна глухой стеной отделила его от окружающих. Все пережитое за последние часы отравило восприятие. Его не радовали буйные тропические краски, не воспламеняли стройные островитянки, оставляли равнодушным изумительные запахи. Ибо он видел дальше всех. Пустынный океан и далекие замерзающие страны за тонкой накипью оживленных ларьков на берегу. Жуткое безмолвие кают за расцвеченными бортами и палубами белоснежных лайнеров, качающихся на лазурной глади залива.
В то же время Полю невыносимо было быть одному. Он ничего не сделал ради спасения людей. И как ему теперь жить? Толпа снимала с него часть вины, ибо это и для её блага он участвовал в убийствах. Только что произошло страшное, алюди беспечны и веселы. Значит, ничего особенного не произошло! Убийства были необходимы, он не мог остановить их, и ни к чему угрызения совести. Он только исполнял роль, которую обязан был исполнить на его месте любой другой.
Солнце было в зените. Время обеда. Теплый летний ветерок колыхал листья пальм. Обычный день с традиционными заботами.
Через некоторое время Поль уже снисходительно поглядывал на глупую суету вокруг. Он знал больше, чем остальные, и горделивое сознание тайны возвышало его над толпой. Все эти красивые лица вокруг