Русский мир. Часть 1. Анна Павловская
женщина не может быть исключена из сообщества мужчин. Но среди природы относительно небогатой, однообразной и потому невеселой, в климате, относительно суровом, среди народа, постоянно деятельного, занятого, практического, чувство изящного не может развиваться с успехом; при таких обстоятельствах характер народа является более суровым, склонным более к полезному, чем к приятному; стремление к искусству, к украшению жизни слабее, общественные удовольствия материальнее, а все это вместе, без других посторонних влияний, действует на исключение женщины из общества мужчин, что, разумеется, в свою очередь приводит еще к большей суровости нравов»63.
Даже Сибирь, расположенная за Уральским хребтом, в Азии, внешне не так сильно отличается от остальной России, как это принято считать. Начать с того, что разделение на Европу и Азию условно. Евразия единственный из шести мировых материков (или континентов), который делится на две части света: Европу и Азию. Подобного рода деления всегда были крайне относительны и менялись в разные исторические эпохи. Континент един и делится на две части достаточно невнятно.
Известный русский социолог и историк Н. Я. Данилевский в своем знаменитом труде «Россия и Европа» обратил внимание на эту условность границ между двумя частями света еще в XIX в. Об уральских горах он писал: «Хребет этот по вышине своей – один из ничтожнейших, по переходимости – один из удобнейших; в средней его части, около Екатеринбурга, переваливают через него, как через знаменитую Алаунскую плоскую возвышенность и Валдайские горы, спрашивая у ямщика: да где же, братец, горы? Если Урал отделяет две части света, то что же отделять после того Альпам, Кавказу или Гималаю? Ежели Урал обращает Европу в часть света, то почему же не считать за часть света Индию? Ведь и она с двух сторон окружена морем, а с третьей горами – не Уралу чета; да и всяких физических отличий (от сопредельной части Азии) в Индии гораздо больше, чем в Европе. Но хребет Уральский, по крайней мере, – нечто; далее же честь служить границей двух миров падает на реку Урал, которая уже совершенное ничто. Узенькая речка, при устье в четверть Невы шириной, с совершенно одинаковыми по ту и по другую сторону берегами. Особенно известно за ней только то, что она очень рыбна, но трудно понять, что общего в рыбности с честью разграничивать две части света»64.
Даже перевалив через эту условную границу и оказавшись в Азии, в Сибири, путешественник по-прежнему оказывался в знакомом ему мире. А. П. Чехов, описывая свое путешествие по Сибири (он ехал на остров Сахалин), обращал на это внимание своих читателей: «Если пейзаж в дороге для вас не последнее дело, то, едучи из России в Сибирь, вы проскучаете от Урала вплоть до самого Енисея. Холодная равнина, кривые березки, лужицы, кое-где озера, снег в мае да пустынные, унылые берега притоков Оби – вот и всё, что удается памяти сохранить от первых двух тысяч верст. Природа же, которую боготворят инородцы, уважают наши беглые и