Книга странствий. Лариса Склярук
верхний пласт словно спекшегося песка. Песок под этой верхушкой был более мягким и влажным. Джамиль начал его выгребать. Образовалась глубокая выемка. По стенкам выемки выступили капли воды и начали стекать, собираться в углублении. Постепенно ямка до краев наполнилась чистой, горьковато-солоноватой водой.
Джамиль напоил коня, напился сам и набрал воды в бурдюк, сделанный из кожи козленка. Кожа для такого бурдюка сдиралась одним куском, затем натиралась солью и высушивалась на солнце.
Весь нескончаемо долгий день Джамиль наблюдал за грабителями, выжидая удобного случая. Сквозь прикрытые веки Малик тоже напряженно следил за своими похитителями, безуспешно пытаясь высвободить связанные за спиной руки. Несколько раз юноша неосторожно дернулся. Мужчина, в чьих руках находился конец веревки, приоткрыл злые глаза, вскочил на ноги, с бешеной злобой рванул веревку так, что опрокинул лежащего на боку Малика лицом вниз, сильным рывком протянул его по земле, обдирая пленнику лицо о раскаленный песок и мелкие острые камешки.
– Еще раз шевельнешься, и я привяжу тебе ноги к голове, – недобро пообещал он.
Малик замер, и только дрожание век говорило о том, что юноша не спит. Джамилю хотелось подать другу знак, что он здесь, но, опасаясь выдать себя, Джамиль сдержался. Наступили быстрые сумерки и почти следом – темная азиатская ночь. Маленький нарождающийся месяц не рассеивал мрак, и это было на руку Джамилю. Он подполз ближе.
Прохладные вечера располагают ко сну. Измученные дневной жарой, разбойники именно сейчас, под холодным ветром, крепко заснули, словно дети перед рассветом.
Бесшумно подобравшись к Малику, Джамиль быстро зажал ему рот и прошептал:
– Это я.
Затем острым кинжалом он перерезал веревки и потянул Малика за собой. Обогнув бархан, юноши добрались до лошади. Усадив Малика в седло, Джамиль повел лошадь на восток. Отдохнувший конь шел быстро. Джамиль бежал рядом. Затем юноши поменялись местами – они не хотели переутомлять коня. Так продолжалось несколько часов.
Наконец, море песка осталось позади. Степь становилась все более плоской и гладкой. Конь перестал вязнуть и пошел крупным галопом. Юноши облегченно вздохнули – ушли. Но, как оказалось, обрадовались они преждевременно. В тишине ночи они явственно услышали шум погони. Уйти вдвоем на одном скакуне невозможно.
– Будем драться. Их двое и нас двое. Нечего нам бежать, как джейранам от волков. Мы сами волки, – и, обнажив саблю, Джамиль приготовился. Малик оставался верхом на коне, и в руке у него сверкал кинжал Джамиля.
Шум погони приближался, но почему лица юношей становились все более напряженными? Привыкшие узнавать по шорохам и звукам скрытую ночную жизнь степи, они теперь слышали приближение коней, идущих размашистой рысью. Но коней было никак не двое. Еще минута – и скачущие всадники стали видны на фоне чуть посветлевшего неба. Их было человек… тридцать.
Джамиль облизал пересохшие губы, и это было единственным