Свободная любовь. Ольга Кучкина
необыкновенный грудной голос. Миллионы зрителей вглядывались в ее Веронику, сострадая и любя. Золотая пальмовая ветвь Каннского фестиваля сделала ее всемирной знаменитостью. За фильмом «Летят журавли» последовали судьбоносные «Анна Каренина» и «Неотправленное письмо». Гадалка нагадала, что жизнь будет долгой…
– Таня, когда ты больше всего была счастлива? В раннем детстве? В первой любви? Когда прилетела в Канн с фильмом «Летят журавли»?..
– В детстве, конечно.
– Ты ведь ленинградка…
– Я из Сестрорецка Ленинградской области, ближе к Финляндии. Я там родилась. В два с половиной года меня перевезли в Москву. Я обожала отца, обожала мать. Оба – очень образованные люди. Мама – инженер-энергетик. Когда мне было четыре года, купили фортепьяно, мама играла. У меня было изумительное детство. Но нет уже ни мамы, ни папы, что делать, грустно. Я очень грущу. Мне совершенно не хочется отмечать ни юбилеи, ни дни рождения, ничего. У Леши своя семья…
– Ты имеешь в виду брата, артиста театра «Современник»?
– Да, родившегося через одиннадцать лет после меня. Он ушел из «Современника», он теперь в Малом.
– Ты не ревновала к нему родителей? То ты одна, а тут второй маленький ребенок…
– Я не ревновала, но я очень обиделась на мать. Она нарушила свой обмен веществ, у нее развился варикоз, она ведь трое суток в роддоме рожала!.. А я, худая балетная девочка, страшно за нее переживала…
– Ты училась в балетном училище?
– И окончила с отличием. «Берег счастья» – мой выпускной балет.
– Вот откуда твоя пластика…
– Что сейчас говорить… У меня были очень длинные ноги, очень тоненькая и очень худая. А потом я родила сына, и на этом вообще весь балет закончился. Хотя я всю жизнь тренировалась. Занималась бегом на короткие дистанции, ездила на лошади. Я была очень подвижная, очень энергичная. Но болела, легкое болело. Кашляла. Дитя военных лет…
– В фильме «В шесть часов вечера после войны» твой отец ранил сердце всего женского населения страны. Ты похожа на отца…
– Я похожа на свою бабушку. Мать матери. Она была рыжая.
– А когда ты начала сниматься, имело какое-то значение, что у тебя отец – известный артист Евгений Самойлов?
– Никакого. Я окончила ГИТИС и училась на третьем курсе Щукинского училища. Играла Машу в «Живом трупе», еще была роль в «Сверчке на печи» по Диккенсу. Пришли с «Мосфильма», искали актрису для фильма «Летят журавли», я им очень понравилась. Они мне позвонили домой. Мы тогда жили на Песчаной. Это далеко и от студии, и от института, институт на Старом Арбате, я жутко любила Старый Арбат, но после того как построили Новый Арбат, от него ничего не осталось…
– Какие-то маленькие переулки сохранились, Сивцев Вражек, например…
– Их немного. Жизнь переменилась.
– В театре тебя нашли не только для кино, но и для жизни…
– Ты имеешь в виду Валерия Осипова? Да, он был прекрасный журналист и писатель. И человек. Он, кстати, работал в твоей «Комсомолке». Он пришел ко мне за кулисы, ког�