Исповедь проповедника. Александр Михайлов
можно сказать, что общий результат был успешным. Мое. Однако, больше не допустили без предварительного публичного покаяния и крещения. С пресвитером мы договорились несколько изменить последовательность. Покаяние – проповедь – крещение.
Да, я действительно перед собранием на коленях покаялся в своих видимых, длящихся и постоянных грехах. Вспыльчивости, грубости, лени, злоупотреблении алкоголем и любви к противоположному полу.
@
Где-то в это же время я соблазнил Ольгу пойти со мной на рыбалку, с заходом на лесное озеро. На него мы действительно зашли. Можно даже сказать, что с озером все было нормально, поскольку озеро все затянуто растительностью, и ловить не то что нельзя, но и ловить даже негде.
Тогда к реке. Я точно помнил, что в прошлом подойти от озера к реке можно было свободно. Только вот совсем забыл, что озеро тянется вдоль на километр и подойти можно с того края озера. Мы же пошли с этого. И вот теперь перед нами овраг, не знаю, какой длины и какой ширины. Или обойти, или вперед и с песней. Хотя песни наши закончились еще раньше и очень быстро. Мы вообще оба любители потрепаться, но тут Ольга почему-то упорно молчала, подобно героям молодогвардейцам.
– Оленька, чего молчишь?
В ответ только скрип зубов. Тут я вспомнил восточную сказку с похожей ситуацией.
– Счастье мое, давай поменяемся рюкзаками.
– Давай.
Когда мы поменялись, мне все стало ясно. Ее рюкзак был почти вдвое тяжелее, хотя все бутылки были в моем. Оказалось, что, не смотря на середину июля, она собралась как на северный полюс и тащила с собой тулуп размером на снежного человека. И где она такой откопала, в музее что ли? Как говорится, вот тебе голубчик овчинный тулупчик.
Некоторое время шли вдоль оврага, но затем рискнули пройти сквозь заросли. Как это у классика: «И тогда он вырвал из груди свое сердце и бросился вперед. И люди побежали за ним». Как красиво в сказке и как отличается от действительности. Ольга пошла за мной мужественно, но явно без всякого удовольствия.
Во-первых, мы с головой скрылись в крапиве, которая, как известно стрикучая или стрикастая. Во-вторых, внизу была вода, в некоторых местах доходившая до колен. В-третьих, там могли быть пиявки. Как это в детской песне: «Напали на козлика злые пиявки, остались от серого серые плавки». А про то, что в этих местах водятся гадюки, я Ольге благоразумно не сказал. Не хватало еще ее истерики. В-четвертых, мы чуть не сбились с направления. В-пятых, и это «в-пятых» стало самым большим для нас ударом, когда часа через два мы все – таки выбрались на берег.
Мы стояли над обрывом, внизу плескалась вода, но в обе стороны росла двухметровая молодая поросль лозы. Стволы или скорее ветки толщиной с двадцать первый палец в пионерской готовности стояли сплошным частоколом подобно зарослям камыша или бамбука. У Ольги из глаз брызнули слезы. Я ее понимаю, собиралась ведь приятно проводить время с любимым мужчиной, а не тренироваться на выживание в джунглях.
Тем