Дочь Велеса. Пан Шафран
коротко кивнула ворожея, чуть помедлив. – От этого зависит помогу ли я тебе или нет.
Мортус расхохотался раскатисто и совершенно не стесняясь. Неожиданно его смех оборвался. Тень догадки промелькнула по лицу мужчины. Он уставился на опешившую ворожею, растерянно и непонимающе хлопающую глазами, пристальным взглядом, в котором читалась смесь надежды и любопытства.
– Ты же видела зверя? – вдруг вкрадчиво спросил Мортус.
– Видела, – Ялика занервничала, сама не отдавая себе в этом отчет.
Отблески костра заиграли в сделавшихся непроницаемо-черными зрачках мужчины, от чего тот приобрел потусторонний демонический вид.
– Может, дитя, ты и сможешь мне помочь, – задумчиво протянул он, проводя ладонью по щетинистому подбородку. – Дело в том, что зверя дано увидеть не каждому. Если верить древним легендам и сказаниям, то вестника демона может узреть тот, кто его призвал в наш мир… Или же те, немногие, кто способен узреть изнанку мироздания, кто волшбой повелевает. Ты, видимо, одна их них. Так я и догадался о твоем ремесле…
– Значит, ты был тем, кто призвал этого древнего демона, – заключила ворожея, перебивая неспешную речь Мортуса.
– Догадливая, – удовлетворенно кивнул тот. – Да, его призвал я, и это моя вина и проклятие. Но, клянусь, небесами, я не хотел таких последствий.
– Когда-то давно, – печально и отстраненно продолжил Мортус, как-то разом сгорбившись, бессильно опуская плечи. – Жил в небольшом селе паренек, кузнецом был, всё как и у всех вокруг: дом, небольшое хозяйство, красавица жена, на сносях… Да вот только в тех краях боярин лютый очень был – кровь любил проливать почём зря, насильничал, словом, зло творил страшное. Приглянулась боярину тому жена кузнеца, не посмотрел, что та скоро разродиться должна… Выкрал он ее, когда кузнеца дома не было.
Мортус тяжело вздохнул. В уголках его глаз заблестели слезы. Он сжал кулаки в бессильной злобе.
– Насытив похоть свою, отдал он деваху на поруганье своим холопам. Вернулась та домой, кровью истекая, а утром умерла, так и не явив дитя на этот свет, – голос мужчины задрожал, переходя на сбивчивый шёпот. – Уж сколько паренек не взывал к Богам, возмездия требуя, те глухи к его мольбам оставались. Взял тогда он топор в отчаянии, да пошел к барину – убить хотел. Только вот, холопы боярские высекли его так, что кожа лоскутами висела, да выкинули в канаву придорожную, подыхать. Тогда-то к нему при смерти демон и явился. Пообещал тело исцелить в обмен на душу. Месть его осуществить обещал.
– И он согласился, – сухо констатировала Ялика, разворошив затухающий костер хворостиной.
– Согласился, – печально кивнул Мортус и опустился рядом с ворожеей, уставившись невидящим взглядом на радостно заплясавшие языки пламени. – Свершил месть демон, мор наслав на боярина и его холопов, следом и село вымерло… Не ведал я тогда, что моя душа ему нужна была только за тем, чтобы его в наш мир впустить. Я держу врата между мирами, тело с одной стороны, плененная душа с другой.
– Душа мне