1949 год. Дон Нигро
удалось выйти за хорошего человека, который ее любит. Иногда она ведет себя, как безумная, но в глубине души знает об этом.
БЕН (Кони-айленд, 2015 г.) Мой двоюродный дедушка Рис[4] был знаменитым, но, пожалуй, и пользующимся дурной славой репортером, которого нанимали и увольняли все лучшие газеты страны. Его знали едва ли не все знаменитости, но годы брали свое, выглядел он не очень и, по мнению отца, что-то на него давило.
ДЖОННИ. Вы в порядке, Рис? Какой-то вы бледный.
РИС. Староват я для этого. Когда Серии закончатся, поеду в Италию и буду долго-долго отдыхать. Мой редактор не один месяц доставал меня, настаивая, чтобы я отдал ему интервью с Джеймсом Форрестолом, которое я сделал прошлой весной, сразу после того, как его поместили в психиатрическое отделение, но я не мог заставить себя это сделать. Я с ним познакомился во время войны, и он сообщил мне через медсестру, которую я иной раз приглашал в кино, что хочет поговорить со мной. Мне удалось проникнуть в больницу и взять у него интервью, но я не хотел передавать материал в газету и не мог, не думать о нем. Что-то в этом интервью… Что-то там… Не знаю. Устал я.
3
(ДЖЕЙМС ФОРРЕСТОЛ, отправленный в отставку министр обороны США, заходит в шлепанцах и банном халате, садится на кровать в палате психиатрического отделения. Несколькими месяцами ранее. Май 1949 г.)
ФОРРЕСТОЛ. Соловей.
РИС. Что?
ФОРРЕСТОЛ. Знаешь, Рис, не должен я говорить с репортерами.
РИС (подходит к ФОРРЕСТОЛУ). Я действительно ценю предоставленную мне возможность, господин министр. Я знаю, чувствуете вы себя не очень, и…
ФОРРЕСТОЛ. Нет. Ты не понимаешь. Разговор со мной подвергает тебя опасности. Я не шучу. Этот разговор может тебя убить.
РИС. Что ж, я знаю нескольких людей, которые хотят меня убить, но не за разговор с вами.
ФОРРЕСТОЛ. Им пришлось вышвырнуть меня из министерства обороны. Я слишком много знал. Единственное, что успокаивает мой разум – это творчество древнего грека. Мне нравится читать трагедии в оригинале. Ты знаком с произведениями Софокла?
РИС. Думаю, в свое время читал «Царя Эдипа». Но я не…
ФОРРЕСТОЛ. Я читаю «Аякса». Греки унижают воина, страдающего от душевного истощения после длительных сражений, он теряет разум и накладывает на себя руки.
РИС. Не думаю, что я даже…
ФОРРЕСТОЛ. Стю Саймингтон сказал мне, Джим, мне нужно кое о чем с тобой поговорить. Я ответил, хорошо, Стю. Что тебя тревожит? Садись в автомобиль, говорит он. А я отвечаю, хороший нынче день. Я лучше пройдусь. Он возражает, Джим, нам надо сесть в автомобиль. И мы садимся. В черный автомобиль. Правительственный автомобиль. Водитель отделен от нас матовым стеклом. А потом я ничего не помню до того момента, как мы вышли из автомобиля. Я помню, лишь как мы садимся в автомобиль. А потом – как мы вылезаем из автомобиля, Стю Саймингтон кладет руку мне на плечо и говорит, Джим, ты надежный парень. Не забывай этого. Ты надежный парень.
Джон Рис Пендрагон появляется во многих пьесах саги «Армитейдж-Пендрагон», в том числе, в «Колдунье», знаковой пьесы саги (переведена на русский язык). Фактически он Джона Роуза (отца Бекки, о чем она так и не узнает до конца своих дней) и Джессики Армитейдж, матери Бекки, умершей вскоре после рождения дочери, но, поскольку номинально мать Джона Роуза и Джессики была замужем за разными мужчинами (но не за Рисом), он таки двоюродный дедушка Бена. Родственные отношения Армитейджей-Пендрагонов крайне сложные и запутанные.