Басурманин. Дикая степь. Милена Миллинткевич
у посольства? Все ли припасы в достатке?
– Пять десятин тяжелых и легких верховых да пара дюжин ратников. Благодарствуем! Нужды в стражниках и провизии не имеем, – заверил путник и с поклоном протянул грамоту, вынырнувшему из-за широкой спины воеводы Фёдору, которую тот, кланяясь в пол, незамедлительно передал княжичу.
Взмахом руки Владислав позволив гонцу удалиться. Сломав печать, развернул свиток и пробежал глазами по писанном.
– Яр Велигорович! – обратился он к крестному. – Надобно встретить посольство. Здесь сказано, они послания важные везут от князя Черниговского для князей Муромского и Ростовского. Дело, небось, срочное. Возьми легких верховых, встретишь посла у росстани10 и сопроводишь к батюшке. А в Муроме и порешаете, что в Чернигов отписать. Артемий Силыч и ты поезжай с крестным.
– Станет ли посол с боярином речи вести, коли у князя наследник имеется?
– А сам как думаешь? Кого посланник боле хочет видеть, дитятю безусого или боярина степенного? Поезжай, Яр Велигорович. Твоё слово в Чернигове знают, посол тебе не откажет.
– А ты как же, княже? – обеспокоился Андрей Силыч.
– А куда я денусь? Али боишься, станется со мной чего? Слово даю, от града не удаляться. Разве, что с Ивачем до холма и мигом обратно.
В двери постучали. На пороге появился сотник.
– Готовь лошадей, Ивач. Боярин Магута и воевода посольство встречать выедут, да в Муром сопровождать станут. Верховых легких дюжину и полдюжины определи в охранение. Ратников пеших не давай, они медлить станут. Провизии и прочих надобностей распорядись приготовить.
Ивач склонился в почтенном поклоне.
– Справим, княже!
– Скоро ли управитесь со сборами?
– Да вот к деннице11 и справим. А к вечерней зоре, коли в пути не за мешкают, поспеют встретиться с Черниговскими посланниками. У них повозки тяжелые, едут не спешно. Наши-то верхом живо прибудут. А уж повозки опосля подойдут.
– Добро, Ивач. Ступайте все, мне подумать надобно.
Светило уже почти скрылось за горизонт, когда в корчму у речных ворот, спотыкаясь от усталости, ввалился посетитель. Оглядев взором, полным обреченности, не многочисленных посетителей, он рухнул на лавку у двери и тяжело вздохнув, прикрыл глаза. Добротная одёжа перепачканная землей, рыжая борода со следами спекшейся крови, слипшиеся волосы, торчащие в разные стороны из-под измятой шапки, да голодный взор вызвали у завсегдатаев жалость и сострадание.
– Ряха! Поднеси чарку мёда пенного бедолаге, не то сгинет у тебя на пороге. Кто к тебе захаживать будет, коли в твоей корчме люд пришлый помирать станет? – покачал головой в углу дородный посетитель в дорогом кафтане, по виду купец, и, рыгнув, принялся уплетать за обе щеки добрый кусок пирога с грибами.
– Слыхивал я, на Муромском пути опять разбойники лютуют. Почем зря грабят купцов да путников, – поведал сидевший за столом ратник.
Он отломил половину от своей краюхи хлеба и, положив на стол, махнув Ряхе головой в
Росстань – перекресток двух дорог
Денница – ранняя утренняя зорька, первые лучи