Щенки и псы войны (сборник). Сергей Аксу
Сначала подарки! – встрепенулась вдруг Лена.
И убежала вместе с Сережкой в другую комнату. Через минуту они вернулись с загадочным видом, держа руки за спиной.
– Дорогие, любимые наши защитники, позвольте мне, вашему главнокомандующему, поздравить вас с Днем Красной Армии и вручить вам подарки от меня и наших детишек!
Она и Сережа достали из-за спин две коробочки. Открыли их. В них были часы. Сияющая Лена, целуя, вручила подарки офицерам.
– Надо же, «командирские»! – сказал Терентьев с восхищением.
– А ты как думал? – отозвался довольный Шилов.
Лена, прижав к себе своих маленьких чад, как и все, заворожено смотрела на вокзальные часы. Люда в зале хватало, ждали поезда с Астрахани. Встречающие были в радостном возбуждении, многие с детьми и цветами.
Как бы в стороне от всех стояла худенькая, как тростинка, Таня Бутакова, бледная, с темными кругами под глазами. Ее муж, Саша Бутаков, прапорщик, в октябре пропал без вести, до сих пор о нем нет никаких известий. Все офицерские жены очень ей сочувствуют. Она осталась совсем одна со своей малюткой.
Стрелка дрогнула и сдвинулась еще на одно деление. Как медленно движется время. Сейчас Лена их увидит. Своих, таких родных и любимых. Мишу и Колю.
– Вот уже больше двух месяцев мы ничего не знаем о нем, не было ни одного письма. Родители сходят с ума, слезы каждый день… – услышала она за спиной всхлипывающий женский голос.
Вот диктор объявила о прибытии поезда, и шумная пестрая толпа повалила на перрон. Наконец-то из-за поворота показался в клубах пара зеленый, с красной полосой, локомотив.
– Миша! Миша! Мы здесь! – крикнула она и отчаянно замахала рукой, издали увидев осунувшееся усатое лицо своего мужа. Он с трудом пробился сквозь гудящую толпу и обнял своими сильными руками жену и детей. Веки у него дрожали, губы старались улыбнуться. Трехлетняя девчушка испуганно прижалась к матери, она не узнала в этом страшном небритом дядьке своего отца. Потом, осмелев, исподлобья взглянула на него. Он, грустно улыбаясь, разговаривал с мамой и Сережей.
– Миша, что-то Коли не видно, – сказала счастливая Лена, окидывая взглядом возбужденную пеструю толпу.
– Лена, Коля погиб, – еле выдавил из себя Шилов, пряча от нее глаза, из которых вдруг потекли слезы по колючим небритым щекам.
Ей сразу вспомнился тот странный день. Неделю назад. Натальюшка спала. Сережка был в садике. Постирав белье, она накинула на плечи мужнин бушлат и с тазом выскочила во двор. Было довольно свежо. Начало декабря выдалось бесснежным и морозным. Голые ветки деревьев и кустов были покрыты пушистым инеем, поблескивающим на солнце тысячами огоньков. Вокруг порхали и щебетали юркие неугомонные синицы.
Внезапно она почувствовала, как что-то в груди оборвалось, сердце как бы придавило огромным тяжелым камнем. Она обернулась и оцепенела от неожиданности: у крыльца стояла черная коза и пристально смотрела на нее своими желтыми глазами. Во взгляде было что-то гнетущее, нехорошее. Лена не замечала раньше, что у коз такие странные