Ричард Длинные Руки – гроссфюрст. Гай Юлий Орловский
прошла ночь?
– Восемь нападений, – доложил он. – На два больше, чем вчера. Но вчера были ранены четверо наших и один убит, а сегодня убиты уже трое.
– А ранены?
– Восемь.
Я ощутил гнев и горечь, сжал и разжал кулаки.
– Сэр Каспар, – произнес я с большой неохотой, – это мой город, потому я велел обращаться с жителями гуманно, так как они уже не враги, а мои подданные. Подданных нельзя убивать, как врагов, однако слегка наказывать можно… Слегка.
– Ваша светлость?
– Отныне, – сказал я, – разрешается не только защищаться в случае нападения. Всякий, бросивший бранное слово в мой адрес или адрес наших доблестных войск, должен быть схвачен и немедленно повешен!.. Если обстоятельства не позволяют – зарубить на месте.
Он вскрикнул обрадованно:
– Ваша светлость! Позвольте выполнять?
– Действуйте, – разрешил я.
Он умчался, я слышал в коридоре его воспрянувший голос, даже топот изменился. Не помогает львиная шкура – одевай лисью. Но если в лисьей меня не уважают, то мои львиные когти уважать заставят. Или бояться. Что по результатам одно и то же. Одни закон не нарушают потому, что этот нравственный закон у них в душе, а большинство – из страха перед жестоким наказанием. Как результат – на преступление отваживаются совсем уж отпетые.
Думаю, дикие горцы сэра Каспара сумеют внушить достаточное уважение завоеванным. Я не случайно именно ему поручил обеспечивать порядок на улицах, базарах и рынках.
Если здесь милосердие считают слабостью, что ж – могу сыграть и понятнее для вас, олухи.
В коридоре раздались быстрые шаги, ко мне в кабинет заглянул один из стражников, что в коридоре.
– Ваша светлость, – прокричал он, словно мы на противоположных концах дремучего леса, – к вам только что гонец от Барбароссы, ваша светлость!
– Пропусти, – велел я.
В комнату вошел молодой воин, совсем юноша, светлый и быстроглазый, из доспехов только кольчуга с широкими рукавами и до колен, сапоги с простыми шпорами, а на поясе простой короткий меч ратника.
Он быстро и легко преклонил колено, голова опущена, взгляд в пол.
– Ваша светлость…
– Встань, – велел я, – и ответствуй. Как дела у моего дорогого сюзерена и покровителя, которому я так многим обязан?
Он смотрел на меня ясными влюбленными глазами, с почтением протянул увешанный печатями свиток.
– Ваша светлость!.. Его Величество поздравляет вас с неслыханной и невероятной победой. Он рад и счастлив, это все здесь записано!. А еще Его Величество велел передать на словах, что он не подписал бы тот договор… простите, я не знаю, о чем речь, просто передаю дословно… тот договор, если бы не подозревал, что вы спрятали какого-то коня в рукав.
Я сдержанно улыбнулся.
– Его Величество меня переоценивает… Как добирались? У Гиллеберда еще много войск?
Он кивнул.
– Да, ваша светлость. Он блокировал все дороги. Если бы не мой конь, ему нет