Смерть в Голограм. Алла Добрая
готовым сорваться на слезы. – Зачем вы меня мучаете?
– Извините, такая работа, – сказал Егор, открывая папку с протоклом.
Полянский повернулся, покосился на записи и, вздохнув, почти слово в слово повторил вчерашние показания.
– Ясно, – произнес Фомин. – А какие у Вас отношения с родителями жены?
Полянский, не повернувшись, быстро ответил:
– Вообще никаких. Они умерли несколько лет назад. Спились. Там, короче, почти все пьют в этой глубинке.
– Глубинка – это где? – поинтересовался Егор, следуя за ним.
– Под Самарой. Поселок Волжский… или Заволжский. Простите, не помню. Мне это незачем.
– То есть вы с ними знакомы не были?
– Нет, не был, – сказал Полянский, входя в гостиную.
Оглядевшись, он застыл с подносом в руках, не обнаружив присутствия второго гостя. С обиженным выражением лица Полянский поставил поднос на стол и принялся перекладывать на него салфетки, а следом аккуратно переставлять кофейные пары.
– Мой коллега пошел на поиски туалета, – пояснил Фомин.
– Могли бы просто спросить, кто еще в доме, – проворчал Полянский.
– Кто еще в доме? – дружелюбно улыбнулся Фомин.
– Няня. Наверху, в детской укладывает детей.
– Когда она вернулась в дом?
– Сегодня утром, на такси, – ответил Полянский.
– Вы ночью с ней созванивались?
Полянский секунду помедлил и ответил:
– Конечно. Она спросила, надо ли ей приехать? Я сказал, не надо, детям тут сейчас не место.
Он снова прошел в кухню и вернулся, держа в руках красивый кофейник с длинным носиком.
– Послушайте, – произнес он недовольным голосом, – полночи ваши коллеги находились здесь, все осмотрели. Вы, что, не можете свои следственные эксперименты проводить не в нашем доме и не при моих детях?
– Не эксперименты, а следственные мероприятия, – поправил его Фомин и добавил, – к сожалению, не можем. Нам не хотелось сегодня вызывать вас в отдел, учитывая ситуацию. Но понадобилось еще раз осмотреть место преступления. Для прояснения дополнительных обстоятельств.
На последнем слове Полянский округлил и без того крупные глаза:
– Каких обстоятельств?
– Дополнительных, – коротко ответил Фомин.
– Да пожалуйста, я готов, если надо. Только я почти ничего не помню, – развел руками Полянский.
– Со вчерашнего дня забыли?
– Так бывает. От шока. Короче, я когда сильно расстраиваюсь, потом плохо все помню.
Фомин смотрел на него и думал: играет или правда такой летящий?
– Кофе мы выпьем чуть позже, а сейчас будьте добры, покажите и расскажите, что заметили, когда вошли в дом.
– Так остынет же, – искренне удивился Полянский.
– Простите? – не понял Фомин.
– Так кофе… остынет же, – пояснил Александр.
– Не страшно, – сказал Егор и повторил. – Что заметили, входя в дом?
– Что дверь была открыта. Уходя, я запирал ее на ключ.
Егор