Иная. Песня Хаоса. Мария Токарева
бы второй раз приехали наемники-сваты, повезли бы уже с большей охраной. А остаться в лесу с Вен Ауром не позволяла человеческая природа.
«Откуда они знали, что разбойники повезут меня именно сюда? А, впрочем, уже не важно… Вен… Вен Аур, не покидай меня… Пожалуйста! Мне так страшно!» – в отчаянии думала Котя, проваливаясь в небытие.
Клетка
Она шла, очень долго шла и шла по заснеженному лесу, а потом бежала. Ее преследовал злобный дух с горящими желтыми глазами. Уже не человек, уже без оболочки. Он гнал к самому Хаосу, заставлял кидаться в темноту, как в самый глубокий омут.
Или же она плыла? Да-да, она просто нырнула в жаркий летний день, а холодная вода обжигала горящую кожу, и водоросли тянули ко дну. Говорила ей матушка не плавать так далеко от берега, пугала, что утащат утопленницы да водяные. Но из темных омутов глядел неподвижно бархатистый покров, переливался бликами, как тот, в ночном небе. И он манил. Только в кромешном мраке люди видели, где на самом деле живут. Крошечный мир, слабый, уязвимый. Жестокий.
«Лишь половина мира… Другая откололась и плавает по ту сторону Хаоса в такой же пустоте. Как и сотни других расколотых миров», – шептала желтоглазая устрашающая тень, кусала за мочку уха, обжигала каждым словом. Вхаро. Снова пришел мучить и терзать.
«Вен! Вен Аур! Вытащи меня! Вытащи отсюда!» – бессильно просила Котя и отбивалась, отбивалась руками, вскидывала ноги, но их притачали ко дну цепкие лапы водорослей. И она задыхалась, в горло заливалась вода… Или огонь? Что-то страшное, что-то темное, высасывающее жизнь, лишающее воли.
«Я люблю жизнь! Даже если не взаимно!» – безмолвно всхлипывала в бессильных попытках выбраться Котя и лишь упрямее рассекала руками темную толщу, лишь напористее работала ногами. Но ее сдавливал кашель, скручивал тугим канатным узлом.
Она очнулась на какое-то время, с трудом приоткрывая глаза – ее куда-то везли, над головой светился Барьер, их вечное божество, их защитник, их залог жизни. А по ту сторону таился Хаос. Слишком тонкая стена для нашествия смутных теней. И Котя видела сквозь нее только мрак, только далекие неизведанные дали, ужасные, но по-своему притягательные.
Она рассмотрела в этой темноте тени, они приходили и среди света дня. Уже не монстры, но нечто иное, непознанное, далекое и гибельное. Летающие скелеты в бледных одеждах, они дотрагивались до неясных созданий, обитателей потусторонней неизвестности. И те умирали, исчезали, рассыпались частичками пепла. От этого вида лишь пронзали новые волны трясучки.
«Разрушающие… Они – смерть, – со скрытым содроганием прошипела мрачная тень главаря Вхаро. – Они – смерть созданий Хаоса, они – смерть людей. Они – истинная природа Черной Дыры, начало Хаоса и его конец».
Котя ничего не осознавала, ее пронизывал страх. Она лежала на санях с широко раскрытыми глазами, но при этом ничего не видела, не слышала, не понимала, давясь кашлем и морозным воздухом, который выворачивал грудь, словно раскрывая ее острым ножом.
Она не помнила, кто и куда ее нес. Воздух потеплел. Обдало жаром натопленной печи, но духота