Ключ. Наталья Болдырева
– очаг, сердце дома. В каждом поселке – домов по двадцать-тридцать, а то и полсотни бывает, если земля позволяет да вода близко. Каждый дом – это ядро, ствол и ветви. Очаг – ядро, комнаты – ствол, переходы – ветви. Сплетутся два дома ветвями, и вот тебе уже поселок.
– А дерево? Площадка на дереве – это что? И дом… – Я никак не мог справиться с изумлением, если я ждал чудес, то явно не таких.
– Все деревья растут. Дом – это дерево. Только растет он во всех направлениях и очень податлив. – Лист глядел с улыбкой. – Неужто и впрямь не знаешь?
– Не знаю, Лист. У нас нет такого.
– Ну, скажем, видит мастер росток дома, – Лист надел толстую серую рукавицу, присел и снова провел по переплетениям неодетой рукой, – находит ядро в земле, стволик маленький, веточек пара всего, и начинает, – рука в рукавице достала из отворившегося очага мой ужин. Лист поставил горшочек на пол, взял две ложки и снова присел на корточки, протянул одну мне, второй зацепил немного рагу, – начинает работу.
Я машинально ткнул ложкой в дымящееся, понял, что горячо, принялся дуть тихонько. Лист жевал, обжигаясь.
– Там обрежет, там привьет, скобы ставить начнет… направляющие. До десяти лет опытный мастер дом выращивает. Потом уж легче – когда первые семьи заселятся. Можно и подмастерьев к делу допустить, изнутри все растить легче, – он зацепил вторую ложку.
– А ваша? – Я отправил порцию в рот. – Что ваша семья? Вы ж не вдвоем здесь живете?
Лист отложил вдруг ложку, дожевал спешно, поднялся. Я понял, что сморозил глупость.
– Вдвоем… Бывай. До завтра. – И ушел. Только дверью в спальню хлопнул.
Я поразмыслил и коснулся узорчатой вязи сам. Под пальцами так живо вздрогнуло, что я отдернул руку, испугавшись. Маленькое окошечко медленно открылось и медленно же затянулось.
Я взял горшочек и пошел к себе. Почти автоматически прищелкнул пальцами на входе, приманивая светляков. Вяло и уже разморенно присел, доел все дочиста. Мыслей не было, были какие‑то соображения, обрывочные и неясные. Не рискнув ставить горшочек на сундук – столкну еще ногами ночью, – задвинул его подальше к стеночке и опустился на покрывавший постель плющ. Жесткая зелень кольнула было кожу с непривычки, но я был слишком измотан, чтоб беспокоиться об этом, и сразу уснул.
Глава 5
Меня разбудил играющий на лице свет. Я завозился, пытаясь укрыться от солнечных бликов, но вскоре понял, что не могу спрятаться. Хоть я и не замерз без одеяла за ночь, ветерок казался свежим и бодрил. Я приподнялся на локте, щурясь, и понял, почему свежесть эта ощущалась лишь на лице – плющ упал длинными, густо усеянными мелкими листиками, плетьми прямо на постель и укрывал меня всю ночь. Свет сочился сверху. Запрокинув голову и прикрыв один глаз – размытый полумрак раннего утра казался нестерпимо ярким, – я увидел, что теперь в потолке комнаты образовалось отверстие. Темно-зеленая листва там влажно поблескивала от росы. Над головой завозилось, мелькнула нога в замшевом сапожке, и меня обдало каскадом брызг. Я вскочил на кровати.
–