Ключ. Наталья Болдырева
утра немолчно трещавший голосами птиц, притих под полуденным солнцем, и потому я услышал мерный перестук копыт да легкий, едва различимый перезвон почти одновременно с охотницей.
Она чуть натянула повод. Лошадь послушно встала посреди тропы. Сумрак сделал еще пару шагов, прежде чем я догадался последовать примеру Рокти. Мы стояли на тропе рядом. Рокти держалась спокойно, непринужденно и расслабленно. Ее правая рука легла на бедро, я скосил взгляд на ее пояс с метательными ножами.
Лишь только путники оказались в поле зрения, вся настороженность Рокти пропала. Она широко улыбнулась и глянула на меня с бесовским озорством.
Навстречу нам двигалась старенькая серая лошадка, ведомая под уздцы мальчиком-подростком. На лошадке восседал старец, облаченный в серое рубище из грубой, но добротной ткани. По бокам лошади болтались полные седельные сумки. Дождавшись, пока странная компания поравняется с нами, Рокти, положив руку на сердце и склонив голову, произнесла:
– Долгих лет жизни, отче.
Я поспешил повторить жест. Старец ответил ласковой беззубой улыбкой. Мальчишка отвесил глубокий поклон. Подняв голову, я внимательно оглядел эту парочку. Странное сходство отличало их. Снежно-белая от природы макушка мальчишки и седые волосы старца. Одинаковые, удивительной чистоты и ясности, бирюзовые глаза. Голосом, еще не утратившим силы и бодрости, старец спросил:
– Моим детям нужна помощь или добрый совет?
Рокти отвечала, сверкая улыбкой:
– Расскажи нам, отец, кто ждет нас в Торжке?
Старик тихо засмеялся:
– Откуда ж мне знать? В Торжке я не был, иду из Мглистого леса, от твоих сородичей. – Рокти чуть сникла, сразу потеряв интерес. – Хочешь, расскажу, что ждет тебя, милая?
Рокти недовольно сморщила нос. Ответ на этот вопрос ее явно не интересовал.
Мне стало неловко перед стариком, и я постарался загладить смущение вопросом:
– А ты предсказываешь будущее, дедушка?
– Дедушка? – В светло-синих глазах плясали задоринки, сухая старческая ладонь опустилась на светленькую макушку мальчишки. – Ну, пусть будет дедушка. Я вижу судьбу. Судьба – это шелковая нить в челноке ткача. Надо быть ткачом, чтоб увидеть рисунок на ткани. А я – всего лишь нить осевая.
Я молчал, предчувствуя продолжение. Сзади послышались шаги Серого и невнятное бормотание Ясеня. Старик тихо гладил белые волосы мальчика. Рокти откровенно скучала.
– Смотри вокруг. Осознай себя частью рисунка и тоже сможешь увидеть.
Ясень нагнал нас, наконец. Перестук копыт смолк, но сзади все равно слышалась неясная возня. Я слишком внимательно слушал старика, поэтому не обернулся. – Чем больше нитей, тем хитрей узор.
Старик замолк, и я понял, что он сказал все, что хотел. Ясень тоже сообразил это и попросил:
– Мне, отче! Предскажи судьбу мне!
Просьба вывела старика из задумчивости. Он поднял поникшую было голову, вновь улыбаясь.
– Ну, молодец, твоя судьба светла, как день.
Я