Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской. Александра Шахмагонова
тут роль дурочки Микаелы, простой, любящей и страдающей девушки, – роль, требовавшую не трагического подъема, а только искренности чувства. Молодая артистка поразила всех своим исполнением; автор пьесы даже воспел её в стихах».
Владимир Рафаилович Зотов (1821–1896) был воспитанником Царскосельского лицея и, окончив государственную службу, полностью «посвятил себя исключительно литературе, работая в качестве поэта, драматурга, романиста, критика, историка, фельетониста и редактора разных изданий». Работа с ним помогла молодой актрисе утвердиться на сцене.
А.Я. Панаева поведала о следующих событиях, связанных с Верой Васильевной Самойловой:
«Вера Васильевна Самойлова покинула сцену скоро, несмотря на то что ее игру публика очень ценила. Даже государь Николай Павлович одно время каждый раз бывал в театре, когда она играла, и часто в антрактах выходил на сцену и разговаривал с ней. Но А.М. Гедеонов невзлюбил Веру Васильевну. Она держала себя с ним гордо. Закулисные сплетни раздували неприязнь, и разные чиновники, разумеется, доносили Гедеонову о каждом слове, сказанном о нём В.В. Самойловой».
Гедеонов, с одной стороны, побаивался расправиться с любимицей государя, но с другой – очень хотел от неё избавиться
Панаева рассказала, как всё-таки удалили Веру Васильевну Самойлову из театра:
«Контракт её с дирекцией кончался, и надо было возобновлять его, но Гедеонову этого не хотелось, и он, что называется, допекал её не мытьем, так катаньем. Самойлова потребовала новый лиф к бархатному платью для одной роли. Это такой пустяк, о котором никогда не докладывают директору, а тут услужливые чиновники доложили ему. Гедеонов велел ей ответить, что “и старый хорош для неё”. На репетиции В.В. Самойлова объявила, что не выйдет на сцену в старом лифе. Сшить лиф можно было за несколько часов, тем более, что бархатное платье Самойлова должна была надеть в последнем акте. Гедеонову нужно было, чтобы государь присутствовал в театре, когда Вера Васильевна исполнит своё слово и не выйдет на сцену. Он назначил танцевать в дивертисмент тех воспитанниц, которых государь любил видеть. Государь точно приехал в театр, но к последнему акту драмы. В то время за кулисами уже происходила история. Вера Васильевна сидела в уборной и не надевала старого лифа. Антракт затянулся. Государь послал узнать, почему не поднимают занавес. Гедеонов явился в ложу государя и доложил, что Самойлова не хочет одеваться, потому что ей не сделали нового бархатного платья, что она предъявляет такие невероятные требования по своему гардеробу, которые влекут страшные расходы.
– Скажи, что я приказываю ей выйти на сцену, – ответил государь.
Гедеонов, торжествуя, передал волю государя Самойловой. Конечно, она поспешила выйти на сцену. Если бы она знала, что государь приехал в театр, то, разумеется, не стала бы входить в препирательства с Гедеоновым. После этого спектакля она сама не захотела возобновить условия с дирекцией и, покинув сцену, вышла замуж».
А ведь она