1920 год. Советско-польская война. Юзеф Пилсудский
вспомогательными средствами: будь то средства связи, транспортные средства в виде реквизированных повозок или снабжение отдельных дивизий техническими средствами – 15-я армия получала их больше, чем другие. Даже несмотря на то что п. Тухачевский готовил на крайнем северном фланге крупный кавалерийский кулак, называемый третьим конным корпусом, он не усилил его отдельной кавалерийской бригадой, а оставил ее при 15-й армии.
Такая постановка дел заранее предопределяла, что в планах п. Тухачевского главная роль отводилась этой столь явно усиливаемой армии. Говоря об этом, я вовсе не ищу слов для критики – вполне естественно, полководец, обдумывающий свои планы и намерения, должен иметь полную свободу в подборе войск соответственно поставленным перед ним задачам, а также в оснащении их всем необходимым для выполнения этих задач. Я обратил внимание на этот факт потому, что, судя по ходу операции, так, как я ее видел с противоположной стороны, у меня создавалось впечатление, что главная роль отводилась самой северной, 4-й армии. Поэтому я с большим интересом следил за действиями противной стороны, пытаясь разглядеть в них место привилегированной 15-й армии, а также стараясь докопаться до причин, по которым у меня сложилось впечатление, не совпадающее, как оказалось, с намерениями и целями главнокомандующего противостоящей стороны.
Кроме того, мне хотелось бы отметить тщательную и энергично проведенную подготовку к быстрейшему налаживанию железнодорожных перевозок вслед за наступающими войсками. Энергия, которую проявил в этом деле п. Тухачевский, поражала меня в течение всей операции в июле – августе 1920 года. Достаточно сказать, что после моей победы под Варшавой я обнаружил в Малкине – станции, удаленной от Варшавы на 80 км, – вагоны для широкой колеи, оставленные при поспешном отступлении противника. Такой прогресс в деле ремонта и пуска железной дороги при всех разрушениях, которые мы на ней оставили, является одним из самых больших достоинств нашего противника. И все это в значительной мере благодаря энергии и предвидению п. Тухачевского.
Оценивая противника и его положение перед своим решающим наступлением, п. Тухачевский очень скуп на слова и выводы, и мне просто не верится, что в конце июня у него было так мало забот и трудностей в этой необходимой работе, как это вытекает из его описания. Мне кажется, что такая лаконичность является следствием двух моментов. Во-первых, п. Тухачевский не пишет историю и даже не пытается соблюдать историческую точность. Во-вторых, что мне представляется исторически точным, перед началом нового июльского наступления он смотрел на все тем же взглядом, какой выработал в себе в начале мая. Он ставил перед собой ту же цель, хотел работать теми же методами и даже хотел идти теми же путями. Всю разницу он видел только в том, что на этот раз был сильнее и имел больше средств для осуществления своего замысла. На меня он производит впечатление полководца, склонного мыслить абстрактными категориями, но наделенного волей, энергией и редко встречаемым