Царица Хатасу. Вера Крыжановская-Рочестер
за совет. Путь через эту потайную дверь такой короткий, что наполовину уничтожает опасность. Какое счастье, что ты сохранил этот ключ.
– Я всегда сохраняю полезные вещи. О! Если бы этот негодяй Квагабу знал, для чего он дает мне ключ!.. Он думал, что я в самом деле хочу украсть немного помета священного животного! Благодаря этому ключу, я уже выкрал для тебя красивую девицу, его невесту! Ха-ха-ха! Впрочем, большое счастье, что Квагабу ничего не знает, иначе он мог бы сыграть с тобой плохую шутку.
– Раз ему ничего не известно, нечего и говорить о нем, – сказал, вставая, Хартатеф. – Я пойду отдохну, чтобы быть свежим сегодня вечером.
– До свидания, – сказал Сменкара, провожая его. – Еще один, последний совет, если вдруг попытка не удастся и ты все-таки убежишь, приходи сюда. У меня есть тайник, где тебя никто не найдет и где ты будешь в безопасности, пока все устроится.
– Благодарю, хотя надеюсь, что мне не понадобится твоя помощь.
Наступила ночь, одна из тех глухих, безлунных ночей, когда в двух шагах уже ничего не видно. Огромная столица была погружена в сон. Никто не заметил, как Хартатеф, закутанный в темный плащ с капюшоном на голове, вышел через потайной ход из своего дворца и быстро направился к храму Амона. Жилище великого бога, покровителя Фив, занимало громадную территорию, огражденную стеной. Внутри были храмы, сады, дома жрецов и бесчисленных служителей.
На пустынной улице, тянувшейся вдоль стены, Хартатеф остановился. Вынув из-за пояса ключ, он отпер скрытую в стене дверь и исчез. В ту же минуту какой-то мужчина выступил из тени около маленькой двери. Это был Кениамун, подстерегавший Хартатефа. Он прислушался, но все было тихо и спокойно. Мгновения тишины показались ему вечностью, как вдруг раздались пронзительные крики, глухой шум и торопливые шаги. В ту же минуту потайная дверь распахнулась и какой-то человек выскочил на улицу, как затравленный волк.
Но Кениамун не дремал. Опередив Хартатефа, он подставил ему подножку и набросился на него. Завязалась молчаливая, но отчаянная борьба. Смертельная опасность удвоила силы Хартатефа. Уже приближался смутный гул голосов, уже красноватый свет факелов залил улицу, когда нечеловеческим усилием он освободился от сжимавших его объятий. Оставив врагу плащ, в который тот вцепился, он вскочил и исчез, как тень, в одном из переулков.
Почти в ту же минуту на улицу вырвались люди с факелами в руках. Это были жрецы и служители храма. Они окружили Кениамуна, который, задыхаясь от борьбы, рассказал, что, случайно проходя здесь, он услышал крики. Заметив выбежавшего из храма человека и предполагая, что это вор, он бросился на него. Когда факелы осветили улицу, он, к великому своему изумлению, узнал в этом человеке Хартатефа, но тот вырвался и скрылся, оставив свой плащ.
Раздались крики негодования. Один служитель храма бросился в город, чтобы поднять тревогу и попытаться схватить преступника. Другие осмотрели все вокруг и нашли окровавленный нож с богато отделанной рукояткой. Один жрец рассказал Кениамуну,