Граваль, или Вокруг круглого стола. Хроника в 12 историях. Аландр де Маргон
сделай такое одолжение.
Медикус Исак Иваныч короля Артура долго осматривать да прослушивать не стал, потому как изрядно уж опытен был и болесть всякую за версту чуял, да и всю фигуру-то королевскую давно уж, оком своим медицинским словно как бы рентгеном насквозь просветил. Ну и нос-то у него тоже от природы как-то так особо загнут был и тем самым ко врачебному ремеслу очень уж приспособлен, чтобы, значит, всякое недужное состояние легче разнюхивать. Ему только раз ноздрей шмыгнуть и весь диагноз готов, потому как диагноз-то собственно носом и оканчивается, «нозом» то есть- ежли уж окончательной точности держаться.
– У Вас, говорит, Ваша королевская величественность, свинка во внутренностях завелась она-то на всю телесную организацию и влияет, а черная или белая она, того сказать не могу, потому как организм у Вас не прозрачный.
– То-то, – Артур говорит, – замечаю я, что хрюк из меня какой уж день идет, а это свинка оказывается там квартируется. Ну и чудеса! Видать болестей-то на белом свете как зверей в лесу! Забавно сие, конечно, говорит, да только как же свинку-то энту самую из нутра-то, однако, на свет Божий поизвлечь?
– А можно, ваше величество, в брюхе-то просто дырку проковырять, – лекарь-медикус объясняет, – и свинку энту за уши оттель-то и повытянуть. Или опять же, к примеру, давать ей всякие составы отравленные в питания, что б ей, стерве-то хрюкающей, совсем уж тошно жить стало. Тут она от эдаких-то питаньев спасаясь и сама скоро наружу повыскочит.
– Хе, хе, – только и покачал король Артур на то головой, – а как же питанья-те такие скверные свинке-то эфтой подавать прикажешь? Отраву-то пакостную, чаю я, сперва мне вкушать придется? А она-то, тварь-то хрюкающая, может и прехитра еще зело, и не станет дряни-то всякой употреблять? И тогда что ж – подыхай, значит, Ваше Величество? А?
– Ну, на то у меня и другой вариан, запасной имеется, – Исак Иваныч-медикус говорит, потому у него всегда и на все запасные варианты имелись.
– Известно ведь, – говорит, – что всякое свинское существо к жратве более всего пристрастия имеет. И коли ей в том занятии препоны поставить, то непременно она иного места искать станет, что посытней, да повольготней, а прежнее непременно уж поскорей оставить поспешит.
– Ну, с препонами-то, – Артур-король говорит, – это уж совсем иное дело. Чего ж сразу-то не сказал.
И решил король сперва испробовать воздержательную процедуру и стал тут вовсю поститься, а то и совсем ни еды ни питья не употреблять. Ну, а свинка во внутренности королевской, питанья не имея осерчала, конечно, хрюкает беспрестанно почти что рыком львиным, брыкается, да и ножками свинскими вовсю потопывает.
– Я, говорит, не для того сюда, в брюхо-то королевское влезла, чтоб с голоду загибаться. У меня, говорит, свои резоны имеются. Я не какая нибудь там сельская хрюшка-свинушка, а благородная свиная дама. Я, говорит, в животе у самого короля бритского помещаюсь и посему требую к себе