На грани тысячелетий. Стихи и проза. Андрей Луценко

      Вот это да! Ты всё ещё стоишь

      Весь почерневший, покосившийся домишка?!

      Как тридцать лет назад трубой своей дымишь.

      Тебя увидел первый раз ещё мальчишкой.

      Как инвалид стеной в бревно упёрся:

      Подпёрли, чтоб не рухнул ты совсем.

      Соседями «крутыми» обзавёлся.

      Стоишь меж них на удивленье всем.

      А солнце светит ярко, но не жарко.

      Играет ветер разноцветною листвой.

      Мне не тебя, а стариков тех жалко,

      Чья жизнь сегодня связана с тобой.

      Что хорошего есть в этом мире?

      Это небо и солнце и ты.

      Это звуки, подвластные лире.

      И сиянье твоей красоты.

      Первый шаг и улыбка ребёнка.

      Все вопросы его и дела….

      Только б отмели узкая кромка

      В никуда из под ног не ушла.

      Радость – город мне с детства знакомый.

      Старых улиц его тишина.

      Шёл по ним я мечтою влекомый.

      Сердце крикнуло: это она!

      Много радости есть в этом мире.

      Много горя страданий и зла.

      Кромка может быть уже и шире.

      Лишь бы ты со мной рядом была.

      Тире – знак препинания. Чёрточка.

      Даже звука она лишена.

      Но порою за этим прочерком

      Жизнь, что нам с тобою дана.

      Со дня рожденья   до самой смерти

      Всё включает в себя она.

      Красной линией, уж поверьте,

      Эта чёрточка проведена.

      Что хорошего можно увидеть

      В сером небе и каплях дождя?

      Можно мир весь возненавидеть.

      Жить, проклятья в душе творя.

      Можно в тучах увидеть проблеск,

      Голубой лоскуток небес.

      И зайти, пусть в насквозь промокший,

      Но живой и прекрасный лес.

      Ведь за серостью туч осенних,

      В синем небе солнце живёт.

      Придёт время, одним дуновеньем

      Ветер тучи в даль унесёт.

      Нахохлившись, жмутся киоски.

      Рынок гудит словно улей

      Товар здесь различный:

      Невзрачный и броский.

      Хитрющий здесь царствует жулик.

      И кажется, что не в Сибири,

      В далёкой, чужой Бухаре,

      Торговцы киоски эти открыли,

      Сидят и пьют чай на ковре.

      Торговец с прищуром раскосым

      На старую бабку глядит.

      С чужим, не сибирским прононсом

      Он ей свои цены твердит….

      Я так хотел уснуть, обняв тебя.

      Прижать к себе твоё родное тело.

      Нельзя прожить на свете не любя.

      Ведь