Голец Тонмэй. Андрей Кривошапкин
женился на девушке-сироте по имени Чимчэн из рода ламутов, которые кочевали по западным нагорьям и рекам Гольца Тонмэй. Сам Дэгэлэн Дэги тоже без роду, жил сам по себе. Его отец погиб в горах под снежным обвалом. Мать и две младшие сестры умерли по болезни. Остался он один. Его позвали к себе Этиркит с Гякичаном, братья Ичээни. Братья и сосватали его, женили на Чимчэн. Девушка невысокого росточка, зато веселая по нраву, певунья. Сразу как только увидела Дэгэлэн Дэги, тут же запела:
Бэлтэнэкэн ясалчални,
Яв-ул итчэ-гу, тадук мянча,
Онотчанни ныртанакан,
Хэмэнни дырам, нумак бидин.
Глазки округленные,
Будто удивленно глядят,
Ноздри широченные,
Губастый, мягок видать.
Молодой ламут смутился. Не ожидал от девушки-сироты такой смелости, хотя знал, как большинство женщин-ламуток склонны к песнопению. Это верно. Ламутки песней передавали точный портрет человека. У них был природный талант. Когда ругали какого-нибудь за проступки, пели сердито. При ссорах склоняли в песне друг друга. Правда, ругались крайне редко.
Дэгэлэн Дэги в ответ не сказал ни слова, пораженный умением девушки словесно описать его. Ему понравился мягкий, грудной голос девушки.
Вскоре они поженились. Несколько ламутских родов собрались в честь зарождения новой семьи. Тут обошлось без привычных свадебных обрядов. Соединили судьбы двое сирот. Зато сородичи поддержали их гонками на оленях и песнями. От зари до зари не утихал ламутский танец – сээде. Естественно, подарили молодым несколько важенок с тонким расчетом, чтобы Дэгэлэн Дэги стал оленным ламутом.
Дэгэлэн Дэги с женой Чимчэн к возвращению Ичээни успели нажить троих мальчиков. Все родились с разницей в год. Сородичи по этому поводу радовались, но при каждом удобном случае подшучивали, мол, Дэгэлэни у якутов научился легко обходиться с женщиной. Естественно, мужчины потихоньку допытывались насчет женщин-якуток.
Возвращение Ичээни воодушевило не только Дэгэлэн Дэги, но и остальных ламутов.
Поднимаясь на гору, Ичээни всегда придерживается двух правил. Никогда не подниматься по одной тропе и каждый раз спускаться по иным склонам. Правда, тропа эта заметна только ему одному. Приходится ступать по камням, где след не отпечатывается. Но цепкая память Ичээни никогда его не подводила. Каждый раз он поднимается или спускается по разным склонам, хотя его сородичи предпочитают торить заметные тропы в горах. Ичээни сам замечает эти повадки сородичей и думает: «У каждого свой выбор пути. Зачем мне пытаться учить их уму-разуму. Сами жизнь прожили, каждый ламут должен жить по своему уму».
Правда, в кругу семьи за трапезой или на воздухе возле чумов, где в ясную погоду любят кучковаться сородичи, Ичээни делился своими мыслями с сородичами:
– Мы все дети Гольца Тонмэй. Это он нас оберегает, кормит и защищает от напастей. Ни дня без него не обходимся. Поднимаемся наверх, кто как может. Кто-то выше, другой пониже. Оттуда смотрим вдаль.
Я