Кир-завоеватель. Владимир Ераносян
пути, разбивая вазы и размахивая мечом. – Значит, я такая же собака, как та нищенка, что внука его приютила?! Он думает – нет чувств у Гарпага, и проглочу я такое? Снесу оскорбление молча?
– Это не все. Способ погибели царь сам придумал. Он приказал заколоть твоего отпрыска и приготовить на вертеле, как тушу степной антилопы, приправив обильно, чтобы ты ел, наслаждался, а главное – запомнил этот зловещий вкус изощренного способа казни. Этим он всех запугал нас, показал, что мы – пшик для него! Его власть безгранична, жестокость его не имеет предела. Он сумасшедший злодей, каких не было в Мидии вовсе…
– Я убью его! Прямо сейчас! Сокрушаться нет сил…
– Слушай совет, Гарпаг, друг мой сердечный, и в мире и в походах военных. Затаиться нам надо обоим, сделать вид, что смирились с обидой, и принять совершившееся с гордостью воина, ария, достойного сына мидийского рода. Он только и ждет, что ты дашь волю гневу. Эта осечка твоей тетивы на руку будет Зловредному. Мой сын пострадал, и я тоже не получил должного возмездия. Твое горе несравнимо с моим, но мы оба унижены разом. Вельможи смотрели на все, они получили урок вместе с нами. Они на твоей стороне. Царь-самодур. Жрецы – недоумки. Готовься, силы копи, мы поддержим…
Вельможа ушел. Гарпаг поседел в одночасье. Сына он ел своего… «О, боги, как вы сее допустили! Я отомщу!»
Царь Астиаг упивался всем разом: пиром великим, спасением внука и местью Гарпагу. Он был уверен, что Гарпаг промолчит, испугается за собственную жизнь. Своим поступком он приструнил всех недовольных.
…Страх в головах всех вельмож обитает, спутал он мысли коварного клана. Жестокость царя упреждает любое восстание. Будут по струнке ходить, боясь не свирепости больше, а изощренности в выборе казни.
Неотвратимо царя наказание за проступок такой, пусть обернувшийся счастьем, но все-таки… Разве приказы царя не следует исполнять беспрекословно?!
Нежился царь Астиаг, очень довольный собой. Ластились псы перед ним. Льстили жрецы без умолку.
– Правильно ль сделал я, маги, что пощадил своего внука?
Помня о радости царя, они утверждали:
– Верно ты, царь, поступил. Пророчество сбылось. Кир стал царем. Но в игре. Опасность миновала. Азию всю покорил мальчуган, окутав лозою, морем покрыв, не изведав реальности власти. То, что мы все предрекали, случилось. Это доказывает осведомленность и правоту магов. И означает, что мудро внял ты совету. Не возвращайся к страхам своим. Основания в них нет. Отпусти с миром Кира и царевну Мандану. Пусть он растет на радость персидским вождям и укрепляет законное верховенство Мидии в дальних землях. Есть враги у тебя извне поопасней, а местную фронду ты утихомирил навеки, накормив Гарпага мясом собственного сына…
Царь так и сделал. Он отпустил Мандану с сыном в Персию.
Кира провожал в дальний путь бывший отец. Митридат стоял, опираясь на посох, тот, что подарил ему иудейский пророк. Рядом, повизгивая, крутился повзрослевший пес, который родился в тот самый день, когда боги вручили пастуху судьбу венценосного младенца.
Спако известию о том, что сын покидает