Халцедоновый Двор. Чтоб никогда не наступала полночь. Мари Бреннан
твои обязанности при дворе, изволь также украшать собою ее окружение».
– Нет, государыня, собственных не пишу, однако над переводами работать пытался.
Елизавета кивнула, словно сие разумелось само собой.
– Скажи, каких поэтов ты читал? Не переводил ли из Вергилия?
Изо всех сил стараясь поспеть за непоседливым умом королевы, так и скакавшим от предмета к предмету, Девен успешно отразил и этот, и прочие вопросы, и все – по-французски. Пусть королева и состарилась, но разум ее не выказывал ни малейшей медлительности. Мало этого, время от времени она шутила с окружавшими ее придворными, и не только по-английски, но и по-итальянски. Пожалуй, громче всего приближенные Елизаветы смеялись над итальянскими остротами, которых Майкл не понимал. Делать нечего: если он будет принят ко двору, итальянский придется освоить. Хотя бы ради самозащиты.
Без предупреждения оборвав допрос, Елизавета бросила взгляд за плечо Девена.
– Лорд Хансдон, – сказала она.
Означенный дворянин с поклоном выступил вперед.
– Скажи-ка: не опасно ли предавать свою жизнь в руки сего джентльмена?
– В его руках, как и в руках всех прочих джентльменов Вашего величества, – отвечал седовласый барон, – ваша жизнь в полной безопасности.
– Весьма обнадеживающе, – сухо заметила Елизавета, – учитывая, что Тилни совсем недавно казнен как заговорщик.
С этим она вновь устремила на Девена стальной взгляд. Едва сдержав порыв затаить дух, Девен мысленно взмолился о том, чтобы не показаться королеве похожим на прокатолического заговорщика.
Наконец Елизавета решительно кивнула.
– Он заручился твоими рекомендациями, Хансдон? Тогда – быть по сему. Добро пожаловать в ряды Благородных пенсионеров[5], мастер Девен. О твоих обязанностях тебе расскажет Хансдон.
Королева протянула Девену изящную руку с длинными пальцами (предмет ее особой гордости; руки Елизаветы неизменно изображались на многих ее портретах). Целовать ее пальцы… это казалось очень и очень странным, точно целуешь статую или одну из икон, которым поклоняются паписты. Коснувшись губами бледной кожи, Девен поспешил со всею возможной – лишь бы не преступить рамки учтивости – быстротой отступить назад.
– Покорнейше благодарю, Ваше величество. Молю Господа, чтоб моя служба никогда вас не разочаровала.
Королева рассеянно кивнула. Внимание ее уже было устремлено к другому придворному, и Девен, выпрямляясь, мысленно перевел дух.
Хансдон поманил его за собой.
– Кстати сказать, – заговорил лорд-камергер и капитан Благородных пенсионеров, – охрана монаршей персоны будет вовсе не главной вашей обязанностью. Разумеется, Ее величество никогда не бывает на войне лично, так что военных действий вам не видать, если только не отыщете их сами.
– Или испанцы не организуют более успешного вторжения, – добавил Девен.
Лицо барона помрачнело.
– Дай Бог, чтоб этого не произошло.
Вдвоем прошли они сквозь толпу придворных,
Почетный отряд благородных пенсионеров – личная охрана британского монарха (в наше время – Корпус офицеров почетного эскорта).