Лето бабочек. Хэрриет Эванс
девушка, на лодке. И девочка, и ее мать, охотятся на бабочек.
Она вежливо улыбнулась.
– Мне очень жаль. Я не знаю такой фотографии. – Она огляделась. – Эта женщина не с тобой, правда? Ужасная женщина.
Это было похоже на американские горки: у меня закружилась голова.
– Нет, мисс Трэверс. Ее нет. Девушка на фотографиях – вы сказали, ее звали Тедди.
Лиз Трэверс остановилась.
– Тедди. – Она придвинулась ко мне, так что мы оказались в нескольких дюймах друг от друга, и я свернула шею, глядя на нее сверху вниз. – Да, я тебя знаю. Бедная Тедди. Ты скажешь ей, скажешь ей, что все в порядке?
– Я… Я не знаю Тедди.
– Да знаешь. Я видела тебя с ней.
– Нет, – с несчастным видом ответила я. – Вы не могли меня с ней видеть.
– Я видела тебя с ней. В парке.
Я медленно сказала:
– Мисс Трэверс, я не знаю, кто такая Тедди. Понимаете, я как раз пытаюсь это выяснить. Связана ли она как-то с моей семьей… с моим отцом. Вы сказали, что знали моего отца. Сказали, что он не погиб, и потом написали на обратной стороне фотографии «Это твоя семья. Ты не знаешь их и что они сделали». – Я старалась не торопить ее и говорить спокойно. – Разве не вы это написали? Уверена, это вы. Что вы хотите мне этим сказать?
Ее глаза были как расплавленный металл, серые, черные, со стальным оттенком, и она качала головой, все еще глядя на меня, прямо на меня. Над головой послышались шаги.
– Я правда видела тебя в парке с Тедди. Вы играли в прятки.
– Я не знаю Тедди, – зашипела я и подумала, что скоро завою. – Кто она?
Она моргнула, и что-то, казалось, изменилось в ее гневном выражении лица.
– Ох… я не знаю. Ты знаешь Эл? Ты помнишь Эл? Тедди знала Эл… – И она снова покачала головой и с искренней, кривой и трогательной улыбкой пожала плечами. – Тогда прости. Если это была не ты. В парке. Я все стала забывать. Смотри.
Пошарив в кармане своей черной юбки, она протянула мне заламинированную карточку.
Я взяла ее за руку, слегка пожав. Я сказала:
– Не волнуйтесь. Ничего страшного.
– Да, да, – ответила она. – Не стоит. Когда со мной все в порядке, меня это бесит. – Она слегка мне улыбнулась. – Послушай, что ты хотела мне сказать? – И я заметила, что она мягко топает ногой по металлическому полу.
– Пожалуйста, прошу вас, не беспокойтесь, – сказала я снова. – Все в порядке. Ничего страшного. Я постою тут с вами, пока не запищат часы. Я подожду Эбби.
– Нет, – сказала она, вдруг разволновавшись. – Она придет и заберет меня. Я тут смотрю на книги и гуляю по библиотеке и считаю до тридцати. У меня тут свои маршруты. Ты не должна прерывать мои маршруты. Ты должна оставить меня одну. Эбби придет и заберет меня.
Я ответила:
– Конечно. Извините…
– Так что, ты не знаешь Тедди? Не знаешь, что она сделала? Жаль, что не знаешь. Жаль, что ты не можешь мне рассказать. Она сделала что-то ужасное. Ужасное. – Она посмотрела вниз на свои руки и потом, почти свирепо, как маленький грызун, стала грызть старый грубый заусенец. – До свидания.