Новый курс или кривая дорожка? Как экономическая политика Ф. Рузвельта продлила Великую депрессию. Бертон Фолсом
не основывалась ни на экономических законах, ни на изучении спроса и предложения, ни на знании человеческой природы. «Думаю, промышленность сама может и направлять, и контролировать собственную деятельность», – провозглашал Джонсон. Даже экономист Джон Мейнард Кейнс, часто выступавший за активное вмешательство государства в экономику, не согласился с Джонсоном. NRA, «возможно, мешает восстановлению», писал Кейнс в «Нью-Йорк Таймс», и «принят он был слишком поспешно». Профессор экономики из Гарварда Эдвард Мейсон резюмировал: «Если меры по ограничению выпуска товаров и повышению зарплаты окажутся эффективными, то в итоге произойдет дальнейшее сокращение нашего и без того значительно съежившегося национального дохода». В стагнирующей экономике выигрыш одних работников, получивших хорошо оплачиваемую работу, оборачивается проигрышем других, не получивших никакой работы. Если бы ставки заработной платы упали до уровня, определяемого рынком, больше людей могли бы найти работу, в результате расширился бы рынок производимых товаров, что, в свою очередь, привело бы к созданию новых рабочих мест. Более того, как отмечал еще один гарвардский экономист, Эдвард Чемберлин, «нет сомнения, что искусственное завышение зарплат усиливает тенденцию замены ручного труда машинами… Слишком высокие темпы роста заработной платы могут обернуться прямым ущербом для класса, который, надо полагать, должен получить выгоду»[91].
Предусматривая раздел рынков между существовавшими на тот момент производителями и установление фиксированных цен и зарплат, идеология NRA исходила из того, что вся промышленность стагнирует и никаких изменений не происходит. В действительности почти ни одна отрасль по подобной модели не развивалась. Возьмем, например, производство стали. Когда в 1872 г. Эндрю Карнеги основал свою, ставшую впоследствии крупнейшей компанию «Карнеги Стил», он был мелким американским предпринимателем, а Англия существенно превосходила США на мировом рынке стали. Главной продукцией отрасли были рельсы, цена которых составляла около 56 долл. за тонну. Однако в 1872 г., в отличие от 1933-го, рынки, цены и зарплаты не были фиксированными, они были гибкими, и американский потребитель оказался в выигрыше. Так, используя бессемеровский процесс и мартеновские печи, Карнеги сократил затраты на производство стали; он усовершенствовал бухгалтерию, введя метод двойной записи; он боролся за заказы, снижая цены, поскольку считал, что экономия на масштабах производства позволит ему выполнить контракты и получить прибыль. Как только Карнеги узнавал о новом, более дешевом способе изготовления рельсов, он в отличие от конкурентов немедленно перестраивал фабрику, внедряя новые технологии. В результате в 1900 г. Карнеги стал лидером в производстве стали в США; его компания выпускала продукции больше, чем все крупнейшие производители стали Англии вместе взятые. Он мог изготавливать стальные рельсы по цене 11,5 долл. за тонну. И Карнеги, и все потребители стали оказались в выигрыше благодаря
Powell,