Важное время. Книга 3. Владимир Привалов
копит в себе яд, и если не впрыснет его в кого-нибудь, то яд разъест ее изнутри. Поэтому она всегда охотится. Она убивает своим ядовитым хвостом всех, кого встретит. Мартихора пожирает свою добычу и становится еще больше и сильней. И яда в ней становится еще больше. Дорча должны отрубить мартихоре хвост, чтобы чудовище само сдохло от своего яда. Нужно успеть, пока Империя не обратила свой яд против нас.
Я распрямился, нахмурился и невидящим взглядом посмотрел в окно. Дед умер вовсе не от метафоричного яда мифической мартихоры, а от настоящего яда неведомого отравителя. Каким образом этот сборник побасенок может помочь мне сберечь Дорчариан? Я вновь перелистнул страницы.
«Народы квельги, терскелы, алайны, дремны, дворча и дорча, гверхи и гворча отныне, добровольно и без принуждения одаривают Империю, как доброго соседа, чем сами захотят не позднее Дня Долгого лета».
Я так углубился в чтение, что не заметил, как окончилось занятие. Только громкий голос Кольши оторвал меня от тетради. Я огляделся. Все местные, кроме Феди, уже умчались. Учитель Либурх собирал перед собой свои бумаги. Мои приятели ждали меня. Я спрятал свою драгоценную книгу в тубус, повесил его на шею, собрал в пачку листы и отнес их библиотекарю.
– Спасибо, учитель Либурх, – сказал я.
– Занятие прошло с пользой? – старик внимательно посмотрел на меня, а затем скосил глаза на висящий тубус.
– С пользой, – кивнул я. – С большой пользой.
Мы двинулись к выходу, направляясь в Трапезную. На выходе из здания нас ждал Булгуня. Мы подбежали к нему всей гурьбой, хлопая его по спине и плечам, тормоша и засыпая глупыми вопросами.
– Ну, как ты? – спросил я, когда веселье немного утихло.
Булгуня пожал плечами и осмотрелся кругом – нет ли кого постороннего рядом. Такое странное поведение приятеля нас удивило. Все замолчали и окружили его.
– Там кто-то был, – понизив голос до шепота, произнес Булгуня. – В самом начале, как только заперли дверь, на меня кто-то смотрел из-за стены.
Все потрясенно замолчали.
– Смотрели-смотрели, а потом вдруг перестали, – хихикнул Юркхи. Только смех у него вышел каким-то натужным – а как же, ему-то следующим идти в подвал!
– Ага, – не приняв шутки, кивнул Булгуня. – А потом взгляд исчез.
Ребята, негромко переговариваясь, пошли по плацу в сторону Трапезной. Бареан остался стоять, словно примерзнув к брусчатке. Глаза его округлились, зрачки расширились, а взгляд остекленел, не замечая ничего вокруг. Что случилось-то? Подобной впечатлительности я за своим серьезным товарищем раньше не наблюдал. Парень что-то шептал, словно молитву.
«Укрой меня, Безносый», – послышалось мне.
Что еще за Безносый?
– Бареан, – осторожно позвал я приятеля.
А-а-а? – протянул Боря.
– Что случилось, друг? – спросил я.
– А-а? – взгляд Бареана приобрел осмысленность, он встряхнулся, окончательно избавляясь