Солитариус. Книга первая. Михаил Евгеньевич Картышов
она? Как её зовут? Сколько ей лет?
– Красивая. Имени не знаю. Кажется, вы – ровесники.
– Хм, – я горько усмехнулся, – осталось узнать, сколько лет мне.
Златовласка улыбнулась, кулачком подпёрла подбородок и сказала:
– Разве имеет значение, сколько времени вы прожили? Это то же самое, что имя, данное при рождении. Что ваше имя может рассказать о вашей сущности? Так же и возраст ничего не говорит о человеке.
– Да вы философ, милая барышня.
– Не смешите меня, Есенин. Философ и милая барышня – несовместимые понятия. Что ещё вы хотите узнать? Спрашивайте скорее, меня ждёт ещё один пациент.
– Вы сказали, что предоставляете полную свободу адекватным пациентам. Так?
Она кивнула.
– Но я же опасен? И вы не боитесь?
– Видите ли, одно из главных правил "Солитариуса" гласит: свобода влечёт за собой ответственность. Это значит, что за все свои поступки нужно отвечать. Мы предоставляем вам свободу – на территории центра, а вы отвечаете за свои поступки.
– Значит, центр покинуть нельзя? А говорите: полную свободу.
– Есенин, не притворяйтесь дураком. Если бы это пошло вам на благо, мы бы с радостью разрешили вам покинуть "Солитариус". К тому же вы забыли, что мы окружены многокилометровым лесом. Вы просто-напросто заблудитесь, если мы вас отпустим.
– Ничего себе. А где мы вообще находимся?
– В Сибири.
Я напряг память в попытках что-нибудь вспомнить, но тщетно.
– Где я жил до того, как оказался здесь?
– Ваши личные данные знает только Гиппократ. Мне он сообщает только самое необходимое. Такова политика нашего центра. Подробности узнаете вечером.
– Хорошо. Я вот чего не пойму. Если я кого-то убью или попытаюсь, как я отвечу за это?
– Мы накажем вас. Как именно – решает Гиппократ. Он подходит индивидуально к каждому нарушению и нарушителю.
– Вы считаете, что больные люди должны отвечать за себя? Не кажется ли вам…
– Нам ничего не кажется, – раздражённо перебила Златовласка. – Мне пора идти. Встретитесь с Гиппократом и всё узнаете. В шесть, не забудьте.
– А сейчас сколько?
Она кивнула на стену позади меня.
– Одиннадцать. Часы у вас за спиной. Кстати, обед в двенадцать, если пожелаете. Я сейчас попрошу вашего приятеля – он вам всё объяснит и покажет.
– Приятеля?
– Да, вы с ним дружили, если можно так сказать, пока вы не отключились.
– Он тоже болен?
– Вот у него и спросите. Извините, но мне пора.
– Да, конечно. Рад знакомству, хм, Златовласка.
– С возвращением, – улыбнулась она и вышла, закрыв за собой дверь.
Я встал с кровати и подошёл к окну. Судя по пышности трав и берёзовых шевелюр, на дворе царило лето. Только небо как-то неопределённо насупилось: то ли хотело засмеяться, то ли заплакать. Что-то похожее творилось и во мне.
«Почему я помню, кто такой Есенин, но ничего не помню о себе?» Я постучал пальцами по подоконнику и