Аукцион ее страстей. Илья Халь
и ведет себя своенравно? Он столкнул ее с кресла на пол и вскочил на ноги:
– Прими позу послушания, Эмма!
Она поднялась на ноги, глядя на него, как побитая собака, и пошла к стене. Стала на колени, опустила голову, глядя в пол. Подняла руки вверх, скрестила их над головой и положила обе ладони на стену. Дан подошел к ней и шепотом сказал:
– Ты должна слушаться. Помнишь это?
Она молча кивнула.
– Ты была дерзкой, и я должен тебя наказать. Но ты стараешься, я вижу, а за старание я дам тебе подарок, – он задрал ее платье и шлепнул по крепкой попе в белых трусиках.
Она радостно вскрикнула. Дан просунул руку под ее платье, нащупал сосок и захватил его двумя пальцами. Губы Эммы приоткрылись, она порывисто вздохнула и замерла от счастья, боясь пошевелиться.
– А знаешь, почему я тебя не наказываю? Потому что ты права, Эмма. В последнее время я слишком занят делами. И мне некогда, – его рука скользнула вниз, под трусики, нащупала клитор.
Сильные пальцы зажали его, слегка хлопнули и погладили. Эмма закусила губу и застонала. Она заерзала на коленях, но Дан не спешил. Пусть ждет. Терпеливо ждет, пока он соизволит подарить ей наслаждение. Пусть замрет на краю этой пропасти. Власть над женщиной так же сладка, как власть над миром. Ее бедра дрожат, так сильно она хочет раскрыться перед ним. Как же она скучна! Как предсказуема! Настоящая дочь Евы: смиренна и тосклива в этой своей рабской покорности. И это портит все удовольствие. Та, другая, о которой она не знает, но интуитивно догадывается, словно дикая кошка не устает удивлять его. Именно она умеет дарить мужчине истинное наслаждение! Но долг обязывает его иногда баловать жену.
Он резко развернул Эмму к себе, расстегнул брюки, вытащил огромный член и слегка ударил ее по губам. На ее лице вспыхнула радость. Он вложил член ей в рот. Эмма закрыла глаза и крепко обхватила его губами. Не открывая рта, обвила член языком внутри и провела сверху вниз.
Дан поморщился, глядя на ее жалкие потуги. Дурацкая привычка зажмуриваться во время орального секса. Она даже не понимает, что в этот момент нужно смотреть прямо ему в глаза. Дразнить его, зажав губами член. Вести игру, считывая малейшие нюансы на его лице. Пользуясь тем редким мгновением, когда женщина владеет мужчиной, а не наоборот, потому что любой мужчина, засунув член в чей-то рот, тут же становится абсолютно беззащитен, и поэтому легко управляем.
В рот Эммы помещалась лишь половина его мужского достоинства. Когда же она научится принимать его полностью, как та, вторая, которая пусть и не с легкостью, но заглатывает его целиком?
Любовница умеет дразнить Дана. Она часто использует его любимый прием: крылья бабочки. Когда ее язык легко скользит по "короне" – самой чувствительной точке на теле мужчины: вертикальной складке под головкой члена. И когда Дан начинает дрожать, хватая ее за волосы, она вдруг останавливается, смеясь. Потому что понимает: в этот миг у него можно просить все, что угодно и даже больше. Поэтому он просто выдыхает:
– Да! Все, что хочешь! Заранее согласен! Только продолжай!
И она, его