Аукцион ее страстей. Илья Халь
выбросил руку в сторону, приказывая ей остановиться.
– Что просто? – серые стальные глаза Дана потемнели от ярости. –Просто вероотступница? Бунтарка? Разрушительница самого лучшего во всех мирах порядка?
– Нет! Что ты! – Эмма молитвенно сложила руки. – Я неважно себя чувствую. Поэтому не пила воду. С утра живот болит.
– Не лги мне, Эмма!
– Я не лгу! Обещаю, что сейчас же пойду и выпью три полных стакана! Даже четыре. Только не наказывай меня! Дай побыть с тобой. Мы так давно не были вместе. Я не ропщу. Понимаю, как ты занят государственными делами, но молю тебя: останься со мной хоть ненадолго.
– Ты знаешь правила, Эмма! Близость нужна либо для деторождения, либо как поощрение за покорность и послушание. Дети у нас уже есть. А подарка ты не заслужила. Не спорь! У тебя есть возможность заслужить мою милость: возьми под опеку ведьму-эмпатку. Расскажи ей все, введи в курс дела. И если сумеешь быстро объяснить ей как нужно себя здесь вести, заслужишь дар близости.
– Но почему я, а не дисциплинаторы? Разве не должны вы в Ордене вести следствие по делу ведьмы, которая угрожает нашему миру? Разве ведьма не должна быть в тюрьме?
– Эта– нет. У меня на нее особые планы. До того, как ее казнят, она будет жить у нас в доме. И я бы не хотел, чтобы дисциплинаторы ее видели. Да и остальные тоже. Поэтому мне нужна твоя помощь, Эмма. Если справишься, обещаю провести с тобой две, нет, даже три ночи. Заработай себе новый медовый месяц. А теперь ступай. Мне нужно побыть одному. Дела не терпят промедления!
Эмма. Я зашла в комнату допросов, где Эрик проводил экспертизу, и гнев сжал мое горло. Ведьма из другого мира сидела на стуле. И она была в черной одежде. Какая неслыханная дерзость! В нашем мире, где запрещены все яркие цвета, чтобы они не нарушали покой, эта девка посмела носить черную футболку в ярко-розовых надписях и черные трусики. При виде меня она нервно дернула футболку вниз, попытавшись прикрыть белье. Шлюха, которая изображает скромницу, всегда выглядит забавно.
За что мне это всё? Почему я должна заботиться о шлюхах своего мужа? Чтобы Дан не говорил о работе дисциплинаторов и их благих целях, в глубине души я понимаю: он хочет всех этих эмпаток, которых его брат Эрик притаскивает из другого мира. Да, их потом казнят на площади. Но кто знает, что происходит за стенами комнаты допросов до казни? Мои кулаки сжимаются сами собой, когда я думаю, как мой муж прикасается к этим женщинам. А мне достаются лишь крохи его внимания в те редкие моменты, когда он решает подарить мне себя.
По ночам, лежа в одинокой постели без сна, я вижу, как набухает похотью член Дана. Как он берет ведьм за волосы, жадно припадает губами к их груди. Как он беспощадно гоняет их по кровати, словно голодный зверь. Когда-то он так гонял меня. Ему всегда было мало. Он будил меня по ночам, и приказывая не издавать ни звука, он входил в меня так больно, что я вскрикивала. И тут же острая волна счастья захлестывала тело. Меня сотрясали судороги, всё горело, как в лихорадке. Я хотела лишь одного: насладиться им, жадно вобрать в себя плоть