Гатчинский бес. Александр Домовец
человек.
Сергею в один миг сделалось жарко. Он резко поднялся.
– А я, ваше высокопревосходительство, себя глупцом не считаю, – сказал он, глядя Победоносцеву прямо в глаза. – Что сделал, то сделал. Хорошо ли, плохо ли, – Бог рассудит. И если военная карьера теперь закрыта, – ну что ж… В России дорог много. Авось на какой-то Родине еще послужу.
Дядя вновь заерзал – на сей раз одобрительно.
– А мне нравится твой племянник, Кирилл Иванович, – сказал вдруг Победоносцев. – Горяч, но не глуп. И мыслит правильно. А гонор, мне сдается, не от вредности – от молодости. А кто не был молод? Пожалуй, что и сгодится… Да вы садитесь, Сергей Васильевич, садитесь.
Растерявшийся Белозеров присел на край стула. До него дошло, что он осмелился спорить с человеком, которого называли правой рукой императора.
– Это вы хорошо сказали, что в России дорог много, – с неожиданной теплотой в негромком глуховатом голосе заговорил Победоносцев. – Главное, чтобы на каждой стоял человек, преданный императору и Отечеству. Я думаю, что вы – как раз такой человек. А дорогу для вас мы уже нашли. Все пригодится: и смекалка, и гусарская смелость, и талант рисовальщика. Кирилл Иванович вам расскажет и объяснит. – Он пристально посмотрел на окончательно потерявшегося Белозерова. – Выше голову, Сергей Васильевич! Коли с делом справитесь, вознаграждение будет изрядным, это я вам обещаю.
– А если не справлюсь? – спросил Белозеров машинально.
Победоносцев облил холодным взглядом.
– Нельзя не справиться, – сказал он, поднимаясь. – Я изучил ваш служебный формуляр. Если не врет, вы человек не только храбрый, но и настойчивый, сообразительный… Ну, прощайте. Кирилл Иванович, проводи меня…
Пожав руку обер-прокурора, Сергей минут на пять остался в кабинете один. Если не считать скачущих мыслей, разумеется. Отдышался. Вот у них как, в Питере-то… Сулят изрядно вознаграждение, а за что – бог весть. Однако ясно, что изрядное вознаграждение дается за изрядную же работу… А Победоносцев-то, Победоносцев! Не поленился, – самолично изучил его, Белозерова, формуляр. Для чего бы это? Дела-а…
Вернулся дядя.
– Ну, племянничек, удивил ты Константина Петровича, – без обиняков сообщил он, потирая ладони.
– Это чем же?
– Да он уж и забыл, как с ним спорят… Ну, это ладно. Понравился ты ему, вот главное. Давай к делу. Хотя постой. Небось уж и проголодался?
Сергей нервно сглотнул слюну.
– Да, собственно, не отказался бы…
Дядя остановил жестом. Позвонил в колокольчик. Сказал возникшему на пороге секретарю:
– А распорядись-ка, Севостьян Владимирович, насчет обеда на двоих в комнату отдыха. Ну, там севрюжка, икорка, борщок, телячьи отбивные. И коньячок шустовский… Чтобы через полчаса подали.
Секретарь глазами выразил понимание. Исчез.
– Пока что поговорим, – сказал Кирилл Иванович уже другим тоном. – Надобно тебе, Сережа, в ближайшие дни выехать в Гатчину.
– Куда?!
– В