Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало. Евгений Леонардович Бочковский
в Нью-Гейте или в Пентонвилле покажется восхитительным отпуском, в память о котором обязательно привозят открытку с запечатленным на ней видом благостных мест. Напряжение неудобной позы, голод и длительная неподвижность изнурили его до бесчувствия, и, когда его обнаружил Трэйси, он был в состоянии, близком к помешательству. Вернуться к банку Трэйси предпочел уже по улице, но ему хватило такта и сообразительности проделать это и сообщить мне о своих достижениях незаметно от рыскающих поблизости подчиненных Джилларда.
Дом Уилсона находился на Сакс-Кобург-сквер всего в какой-то сотне ярдов от банка, но, преодолев ее, мы оказались в районе совершенно иного рода. Впрочем, подобная перемена неудивительна для Лондона. Здесь на таком смешном отрезке вполне свободно умещаются контрастные миры наполненных шумным гомоном центральных артерий Сити со снующими по ним юркими кэбами и степенными омнибусами и тихих непрезентабельных закутков вроде той же Сакс-Кобург-сквер с чумазыми домишками и клочками облезлой растительности.
Даже не принимая в расчет кодекс джентльмена, соображения элементарной порядочности подразумевают ответственное отношение к собственным обязательствам, к числу которых принадлежит своевременный возврат долга. Чувствуя себя в определенной степени задолжавшим инспектору Джилларду, я решил не тянуть с оплатой по счету и предпринял все нужные меры, чтобы вынос не способного передвигаться самостоятельно Уилсона из дома и его переезд в экипаже в больницу прошли мимо внимания людей из полиции Сити. Я прекрасно понимал, что у них нет выбора, кроме как пройти путем Трэйси, ради чего они в настоящий момент перетряхивают свой штат в поисках агента подходящей комплекции. И тем не менее, стоя в погребе Уилсона и поглядывая на вход в лаз, я сумел удержать себя от искушения забаррикадировать его массивной антресолью, дабы спущенный в нору со стороны хранилища фокстерьер конкурентов не вернулся назад ни с чем. Тем более, что бедняге, не имевшему возможности развернуться, пришлось бы проделать обратный путь, так сказать, задним ходом, в том числе и умудриться таким способом преодолеть почти вертикальный подъем к выходу из норы. При этом я, конечно, осознавал, что являюсь не первым, кому пришлось побороть такой соблазн. Грабители тоже в некотором роде пошли против своих интересов. Они не только не умертвили Уилсона, но и сделали все, чтобы он был вовремя обнаружен. Вовремя для его спасения. Такое благородство оставляло нам шансы отыскать их и выразить им признательность за столь редкое в их среде качество. Досадно было осознавать, что я себе позволить такую же душевную щедрость к Уилсону не могу. Одежда Трэйси пришла в полную негодность, и я не имел права потерять добытую такой ценой фору перед Джиллардом. Этим и объяснялась бесцеремонность, с какой я настоял на скорейшем допросе свидетеля. Впрочем, мне особо не препятствовали. Уилсону уже полегчало настолько, что он отведал бульона и попробовал занять историей