Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало. Евгений Леонардович Бочковский
пред холодом застывшей в пустоте безнадежности души.
А как здорово все начиналось, когда мы с Холмсом сняли эту квартиру! Неужели то время, когда я радостно предвкушал будущую славу этого великого человека и мое скромное ее свидетельство, неужели оно никогда не придет?
4 июля 1891
Сегодня произошло невероятное событие. Холмс после утренней прогулки с переодеванием, слежкой и преследованием (без определенной цели, просто, чтобы не терять форму) оживленный вбежал в гостиную и как-то игриво стал посматривать на меня. Будучи застигнутым за завтраком, я настороженно подобрался, потому что давно уже не видел такого выражения на лице своего друга. Наконец-то! Новое дело! Последнее, когда зеленщик потерял свои ключи, было уже более месяца назад. Однако, я не угадал.
– Ватсон, вы ничего не хотите мне поведать? Признаться, например?
Он подшучивая называл меня Ватсоном, и я давно уже свыкся с тем, что фамилия Уотсон не устраивает его слишком уж обыденной распространенностью. Я застыл в изумлении, ощущая все неудобство, причиняемое застрявшими в усах крошками жареного хлеба.
– А вы умеете притворяться, дружище! – продолжал изумлять меня Холмс. – Соглашусь, ваша идея прекрасна, хоть и весьма рискованна. Но в нашем положении ничего кроме риска не остается.
– Вы о чем, Холмс?! – впервые мне показалось, что он сошел с ума. Я слышал, что с гениями такое случается нередко, и испугался за него.
– Бросьте делать вид, что ничего не знаете, – настаивал он на своем, склонив голову набок. – Я вас недооценивал, признаю. Но когда вам пришла в голову эта блестящая задумка? И почему вы не предупредили меня о своих планах? Право, я бы только поддержал вас.
Я продолжал молчать, так как от растерянности не находил нужных слов. В моих планах на ближайшие дни присутствовало лишь посещение парикмахера, но я не думал, что это нуждается в предупреждении, тем более, что Холмс и сам был в курсе моих решительных намерений привести себя в порядок, и даже подтолкнул к этому ехидным замечанием, что длина моих висков приближается к критической величине, после достижения которой меня начнут причислять к богемной публике.
– Все еще отмалчиваетесь? Ладно, – он бросил на стол свежий номер "Стрэнд мэгаззин" с таким видом, будто это все объясняет. – Вас напечатали, Ватсон. Откройте на шестнадцатой странице.
Я лихорадочно пролистал до нужного места и прочел: "Артур Конан Дойл. Скандал в Богемии".
– И что? Какое отношение это имеет ко мне?
– Вы меня восхищаете! Такая выдержка! И не скажешь, хитрец вы этакий, что вам прекрасно известно, о чем я говорю. Бросьте скромничать! Вы пишете о нас, и хорошо пишете. Даже адрес не забыли указать. А то, что взяли псевдоним, еще лучше. Создается впечатление, будто этот Дойл, или как вас там, рассказывает о нас со стороны. Мы успешно решаем дело с этим вашим скандалом в этой вашей Богемии, и, поверьте, скоро так и будет на самом деле. После такой рекламы