Полицай. Борис Геннадьевич Цеханович
заведётся и немцы будут тут валяться без оружия, то тоже отбрыкаюсь. Но другое дело, немцев найдут, а я весь разбитый… А уж сопоставить мой внешний вид с происшедшим, сделать правильные из этого выводы у Полозова мозгов хватит. И ведь тогда не сумею от следователя отбиться. И тогда остаётся, только один путь – в лес. Чего мне не хочется, да и рано. Вполне возможно меня сумеют от Полозова прикрыть братья, но тогда у них закономерно возникнут неприятные вопросы – За что я убил двух полицаев? И простыми ответами тут не отделаешься. Да…, закроют на их смерть глаза, отметелят, как пообещал Кондрат, но вот смерть немцев – это ведь совершенно другое. Немало важно будет и то, что своим уходом я подставлю всех своих близких. За немцев, немцы с них спросят очень жёстко и не посмотрят на прежние заслуги. Да и мне сейчас, вот в таком состоянии уходить в лес нельзя. Это я сейчас действую на адреналине, а закончится он – свалюсь в лесу на целую неделю и бери меня там голыми руками.
Постоял немного, прислушиваясь к себе и побрёл вниз. Мотоцикл завёлся с первой попытки, что встретил без эмоций, как будто так и надо. А дальше всё было совсем плохо, стеная от боли в груди, да и во всём теле, титаническими усилиями, даже пару раз кратковременно вырубаясь, я сумел погрузить не хилых немцев на коляску, собрал всё разбросанное имущество и оружие, тоже погрузил. Тихо доехал до недалёкого съезда в лес, завернул и пара убитых, лежащих сверху, нагло выпали на дорогу. Блядь…, я и так был без сил и в очень плохом состоянии, а тут это…. Одного ещё сумел затащить на коляску, а вот второго… Матернулся бессильно на весь лес, достал верёвку, привязал его за ногу и волоком потащил в глубину чащи, с трудом продираясь между деревьями и густыми кустами. В ходе такого бесцельного блуждания наконец-то уткнулся в большую яму, образовавшуюся на месте старого, когда-то поваленного ветром дерева, которое присутствовало рядом, щедро покрытое мхом. Вот туда и спихнул тела немцев, под огромное, растопыренное корневище. Мотоцикл сумел прогнать ещё метров двести и загнал в центр обширного и высокого кустарника. Там его и бросил: найдут, так найдут. Строить какие-то далёкие планы на этот агрегат у меня просто не было сил, да и желания. Вяло покопавшись в люльке, забрал оттуда всё оружие и личные документы убитых, сложив всё это в пятнистую плащ-накидку. Но поднять не смог. Во-первых, было очень больно, а во-вторых…, и думать не хотел. Волоком, безжалостно сдирая с лесной земли мох, топча папоротник, ломая мелкие кустики, с равнодушием оставляя таким образом хорошо видимый след, оттащил громоздкий тюк далеко в сторону. Сунул его под оправдавшие ранее себя густые еловые ветви, забрав оттуда только автомат и подсумки с магазинами. Потом около часа, только на одной воле, брёл к своему мотоциклу, периодически присаживаясь, пережидая боль и восстанавливая силы, при этом через силу соображая – Как буду объяснять своё нынешнее состояние и позднее возвращение с грибов? Поездку обратно помнил плохо. Помню, что ехал, ехал медленно, поэтому не убился, потому что несколько раз