Флаг миноносца. Юлий Анненков
прижался щекой к снегу. В этот момент первой в его жизни смертельной опасности он увидел, как в тумане, наводчика своего орудия Дубового, который, оставив штурвал, кинулся в кабину. Боец вцепился в шофера с криком:
– Гришин! Скорей уезжаем! Скорей!
Этот крик вернул Сомину самообладание. «Как же так, – мелькнуло у него в мозгу, – неужели я испугался?»
Он вскочил одним прыжком на платформу машины. За рекой что-то вспыхивало. «Вот он – миномет!»
– По наземной цели! – закричал Сомин срывающимся голосом.
Дубового не было у штурвала горизонтальной наводки. «Где этот трус, который вечно произносит речи и больше всех болтает?»
Сомин с размаху плюхнулся на сиденье первого наводчика и, наведя кое-как перекрестие коллиматора на вспыхивающую точку, нажал педаль. Впервые он услышал выстрелы своего орудия. Они показались ему оглушительными. Боевые машины уже уходили с огневой позиции, а он все нажимал на педаль, и малиновые трассы летели за реку.
Мина разорвалась рядом. Куркин и Лавриненко, а за ними Писарчук соскочили с платформы. Куркин угодил прямо в объятия лейтенанта Земскова.
– Куда, мерзавец?! Марш на место!
Окрик Земскова привел Сомина в восторг: «Лейтенант здесь! Все будет хорошо. Он видит, что я не растерялся, своевременно открыл огонь».
– Уводите машину! – приказал лейтенант.
Когда машина тронулась, Сомин еще не совсем пришел в себя. Он не понимал, почему лейтенант помешал ему подавить минометную батарею, и весь дрожал от возбуждения, как злой щенок, оттащенный за ошейник в пылу драки.
Машины уже выходили на единственную дорогу, ведущую с холма. Их немедленно обстреляли минометы противника. Арсеньев и Яновский остались сзади. Они не видели, как водитель головной машины, очевидно испугавшись близкого разрыва, повернул назад. Следом разворачивались остальные машины.
На огневой позиции оставалась заряженная боевая установка. Около нее не было никого, кроме двоих раненых или убитых бойцов. С минуты на минуту эта установка могла взорваться от попадания мины.
Лейтенант Рощин выскочил из кабины своей полуторки. Косотруб, сидевший в кузове, выпрыгнул вслед за ним. Они подбежали к оставленной машине. Рощин сел за руль, а Косотруб и военфельдшер Горич втащили на машину неподвижные тела двоих матросов. Через несколько минут машина была уведена.
Убедившись, что на огневой позиции не осталось никого, Арсеньев и Яновский поехали на своей «эмке» вслед за дивизионом, но натолкнулись на возвращающуюся колонну. Эта неразбериха привела Арсеньева в ярость. Он уже схватился за кобуру пистолета, но вовремя сдержался. Колонна остановилась.
– Поворот все вдруг! – скомандовал Арсеньев, забывая, что большинство водителей не знают морской терминологии. – Николаев, ко мне!
Широкая дорога позволяла развернуть в обратном направлении каждую машину в отдельности. Мины теперь ложились с перелетом. Видимо, этот участок дороги, под самым холмом, не простреливался.
Командир