Фантомный бес. Александр Кацура
красавец-монах, стройный, совсем еще не старый, поднял на него глаза – глубокие, суровые, умные.
– Нет, – сказал он, – не упоительно. И не тихо. Даже и не думайте такого. Это трудное место. Монастырь наш – великое поле брани.
– Брани? – Поэта словно ток пронзил. – Простите. Я сморозил глупость. Отлично вас понимаю. Чем святее и чище место, тем сильнее его одолевают бесы. Ведь это вы имели в виду?
– И это тоже.
– Бесы. Дьявольские силы. Тучами сгущаются над нами. Думаете, я не знаю? Думаете, не вижу?
– Монастыри, особенно старые, с накопленным опытом святости – первое, на что они накинутся. Невидимые сражения уже идут.
– Вы сказали – идут?
– О, еще как! И бесы уже собрали свои полчища.
– Место великой брани. Великого боя. Хорошо сказано. – Глаза Бориса Бугаева тоже посуровели.
– Скажу тебе больше, сын мой. Святая Русь движется к своему распятию. Но не как у Сына Божия, который за чужие грехи, нет. Тут накоплены горы грехов собственных, поэтому очищающая кровавая купель неизбежна.
– Даже так? – осторожно спросил Бугаев.
– Так. И сил противиться этому у нас нет. Ни у кого нет. Впрочем, нет и желания. Оглянитесь. Сильного и чистого желания – его нет.
– Что же остается?
– Нам – молитва. Вам – даже и не скажу точно. Молитесь, если можете.
В глазах монаха блеснул печальный свет.
– Вот как, – прошептал Бугаев. Лицо его потемнело.
– Покоя ищешь, сын мой? – спросил монах и неожиданно легко улыбнулся. – В душе смута? Понимаю. Но не надо копить в душе грозу. Смотрите в сторону света.
Бугаев улыбнулся навстречу и дернул плечами, слово сбросил груз.
– Вам знакомо такое имя – Кюри? – неожиданно повернул он разговор.
– Как вы сказали? Кюре?
– Нет, – на это раз он улыбнулся шире, – священники тут ни при чем. Именно Кюри. Это фамилия супругов, которые открыли лучи радия. Во Франции. Не слыхали? Пьер и Мария.
– Нет, сын мой, сие мне неведомо.
– Они почти волшебники. Лучи вырываются из глубин атома. А они ловят их фотопластинкой. Открывают новые элементы. Можете представить себе такое?
– Не могу. – Какая-то иная, раздумчивая улыбка тронула губы монаха. Она терялась в бороде и усах, а все же была заметна. – Да и не слишком хочу. Суета все это.
– А вот научный мир в восторге. Супругам присудили весьма почетную премию. Все радостно кричат об этом. А вот мне почему-то страшно. Я вижу… Сначала черные тени. А потом внезапно – такие бездны огня оттуда, такие всполохи… Все горит, все трещит, угли пламенеют – словно в адовой топке…
– Господь с тобою, – монах перекрестил его. – Сны такие? Или натворил чего? Да нет, не похоже. Сам ты – светлый. Вижу. Однако уже и нагрешить успел. Тоже вижу. Подумай. Возьми себя в руки. Страшиться не надо, сын мой. Господь решит как надо. Что нам суждено, то и будет. А ты молись… Именем Иисусовым поражай злые