Алжир у трёх дорог. М. Ф. Видясова
волна, но нестабильном притоке иммигрантов в Алжир, хлынувшем в сороковые годы XK века, встречались немцы и швейцарцы: пожелавшие выехать через Францию в США, они были вместо этого вывезены в Алжир. Однако самой многочисленной группой после французов, предпочитавших селиться в городе Алжир и возле него, были испанцы, которые устремились в департамент Оран, образовав там компактную общину. В 1901 г. испанцев, которых прозвали «улитками», ибо они мигрировали из бедных районов, в том числе с Балеарских островов, со всем своим скарбом на спине, насчитывалось 155 тыс. (против 364 тыс. французов, включая натурализованных). На следующем месте по численности стояли итальянцы (около 38-40 тыс. в 1901 г.), селившиеся возле города Бон (ныне Аннаба) и на восток от него, занимаясь не столько земледелием, сколько рыболовством и добычей кораллов. В Алжире осели также некоторые ветераны Африканской армии, которая с 1831 г. включала в себя Иностранный легион, коренная национальность личного состава которого неизвестна.
Вплоть до 1909 г. стихийная иммиграция шла параллельно с организованной. Случалось, правда, что обещанные за морем колонистам молочные реки в кисельных берегах оборачивались недостроенными домами под соломенной крышей и заросшими бурьяном приусадебными участками земли. Но, как правило, новопоселенцев ждали благоустроенные деревенские поселки с мощеными улицами, зданием почты и церковью. В 1848–1849 гг. возникли 50, а в 1851–1858 гг. -68 таких однотипных поселков; позже строились более крупные «центры колонизации».
Надо сказать, что первопроходцы, составившие корень европейского общества Алжира, с опаской и даже с негодованием относились к власти офицеров, считая, что «арабские бюро», по сути военные комендатуры, вершившие суд и расправу над туземцами, ставят под угрозу их, поселенцев, собственную безопасность, настраивая мусульман против мирных тружеников. Местная печать расписывала злоупотребления снискавших дурную славу «арабских бюро», при создании которых в 1833 г. (и реорганизации в 1844 г.) преследовались не только репрессивные, но и гуманитарные цели: борьба с болезнями, распространение агротехнических знаний среди туземного населения и его перевод на оседлость, защита лесов и т. п. Между тем решение Сената от 7 июля 1864 г. подчинило алжирских префектов командующим военных округов, подлив масла в огонь «войны с военщиной», в которую после ужасов голода 1867 г., восстановившего самых безобидных туземцев против европейских фермеров, которым пришлось вооружаться для охраны своего хозяйства, втянулась и африканская церковь в лице архиепископа Шарля Лавижери, упрекавшего армию в том, что своими бесчинствами она мешает прозелитизму и цивилизаторской миссии Франции. Эхо этой страстной полемики отзывалось в метрополии, где много лет не утихали споры между сторонниками гражданского режима в Алжире и сторонниками военного.
В пылу таких споров законодательный корпус за полгода до краха Второй империи обсуждал проекты реформ, призванных реорганизовать управление Алжиром, о котором Наполеон III туманно говорил, что это «не колония в собственном смысле», и тем