Гамбит пиковой дамы. Георгий Ланской
Не дождавшись ответа, Анна взяла чашку и допивала чай в молчании.
– А он? – вдруг спросила она.
– Кто?
– Тот молодой человек, с которым ты приезжала в прошлый раз. Он знает, что ты уезжаешь?
– Оливье? Нет, не знает.
– Почему ты не скажешь ему?
Я вновь не ответила, и тогда Анна, пытливо уставившись на меня, спросила:
– Ты уезжаешь из-за него? Напрасно. Он совершенно тебе не подходит и уж точно не заслуживает душевных терзаний.
– Почему? – удивилась я, решив не разочаровывать Анну. Пусть лучше думает, что я страдаю от любви.
– У него вид прохиндея, – поджав губы, сказала она. – Босяка с глазами жулика. Не уверена, что в кармане он насчитает хотя бы пару сотен… Чего ты улыбаешься? Я угадала?
– В точку, – кивнула я. – Он действительно на мели. Как и большинство художников.
– Богема, – презрительно фыркнула Анна. – Непризнанные гении, размышляющие о высоком искусстве, презирающие работяг. Он ведь наверняка не работает? Вот видишь! Мог бы пойти в ночные официанты, а днем малевать свои шедеврики… Или он талантлив?
Я пожала плечами.
– По сравнению с кем?
– Ясно, – протянула Анна. – Жулик, проматывающий чужие деньги. Недаром он к тебе присосался. Почуял, что у тебя водятся денежки.
– Да откуда у меня деньги? – вяло возразила я, а потом вспомнила о кольце и серьгах и, стыдливо покраснев, бросила беглый взгляд на руку.
Анна весело фыркнула.
– Вот именно, – сказала она. – Я этот камушек еще в первую нашу встречу приметила. А ты носишь его, не снимая, словно не отдавая отчет в его ценности. Привыкла, значит. В дорогом вине знаешь толк, стало быть, пробовала. Мы с Кристофом долго гадали, кто ты такая, даже предполагали, что из какой-то аристократической династии.
– Чего это вдруг?
– Ну, милая моя, породу не скроешь. Я собак уже тридцать лет развожу и чистокровку от дворняги отличу, уж поверь мне на слово. А ты себя ведешь как девушка из богатой семьи, но для современных нуворишей чересчур хорошо воспитана.
– Жаль вас разочаровывать, – улыбнулась я, – но мой отец долго работал на заводе простым слесарем, а мама была актрисой провинциального театра, надо сказать, довольно посредственной. Так что никакой голубой крови во мне нет.
– Ну да, – хихикнула Анна, которую явно забавлял разговор. – Дочки слесарей и провинциальных актрис сплошь и рядом носят украшения от Тиффани.
На веранде показалась медицинская сестра и вежливо напомнила Анне о том, что ей пора на процедуры. Прощаясь, Анна поцеловала меня в щеку.
– Ты заедешь ко мне перед отъездом?
– Я постараюсь, – пообещала я.
В тот момент я действительно думала, что, если соберусь уезжать, непременно попрощаюсь с гостеприимными французами. Однако из моих планов ничего не вышло. Вероятно, если бы я выспалась ночью, события развернулись бы иным образом.
До нужного человека в Париже я добралась ближе к вечеру, усталая, злая и нервная. По дороге вновь