Пир Святослава Игоревича, князя киевского. Николай Полевой
мы доехали благополучно. Вот Киев!»
– Где? – спросил его товарищ.
«Вот он! – Говоривший указал на шумное сборище народа по берегу днепровскому, городок, домы и строения киевские. – Вот городок, жилище скифского медведя Сфендослава[13] и красный терем Ольги. Вот Угорский мыс, где убили первых князей киевских Аскольда и Дира. Вдалеке, что высокий холм – Олегова могила на горе Щековице[14]. Туда влево Бирючев холм, где стоит болван проклятого бога их Перуна[15]. Тут речка Почайна, а там вдали находится православная церковь наша святого пророка Илии – только одна церковь православная!» – Он еще раз перекрестился.
– Ах! Калокир, – промолвил другой, – скажи: отчего тяжкая грусть обнимает сердце мое, когда ты сказал мне, что мы приплыли в Киев? Кажется, будто вещует оно, что мне уже не выехать из здешних варварских стран!
«Почему же, Михаил?» – спросил его Калокир (то был юный патриций, которого император Никифор отправил послом к Святославу).
– Едва только воображу я себе, какой тяжкий, отдаленный путь совершили мы, как били нас волны эвксинские, как потом плыли мы по Днепру среди дремучих лесов, бесконечных степей, под стрелами печенегов – и страшные пороги… и варварский город, где мы будем преданы воле и произволу варвара скифа… О наш славный Царьград, наша славная Византия! О моя милая подруга…
«Есть о чем горевать! Право, когда речь о девушках, здешние скифянки чуть ли не лучше наших чопорных гречанок – их загорелые, румяные щечки я не отдам за мазаные щеки греческие. Если ты боишься за жизнь свою – будь спокоен: ты здесь безопаснее, нежели в Греции. Знаешь ли ты, что такое право гостеприимства в здешней варварской стороне?»
– То же, что в Аравии?
«Еще более, потому что здесь ты можешь купить его. Печенег и русс при первой встрече сорвут с тебя голову, но договорись с ними, заплати им, они положат свои головы за твою. А сверх того, вот с этою золотою гривною, знаком нашего посольства, мы безопасно можем ночевать в лесу, в орде печенегов и в лагере русском. Вечное бесчестие преследует из рода в род того, кто убьет здесь посла: их не секут, не рубят!»
– А не посла, следовательно, и секут, и рубят?
«Исключая гостей, у которых серебряная гривна на груди лучше всякого щита и покрова. Я не знаю, Михаил, кроме православной веры, право, не знаю, где лучше и с кем лучше жить: с здешними ли варварами или с нашими просвещенными греками? Если бы к нашей вере да русская правда и удалость…»
– Правда, которая привешена на копье и стережет проходящего, как разбойница! Ты слишком пристрастен к твоим варварам, Калокир!
«Может быть, потому что я родился и вырос между ними и никак еще не применюсь к нашей греческой правде. Боже сохрани, Михаил, если Господь просветит скифские народы православием и они кое-чему понаучатся…»
– Что же?
«Они сдвинут тогда наш Царьград в море, и кто знает, что в будущих веках здешние варварские страны не образуют такого