Смерть отца. Наоми Френкель
Твоя тетя хотела увековечить память своего сына. Дом ее теперь будет клубом гитлеровской молодежи. В саду поставят памятник Детлеву, и юноши, проходящие мимо памятника, будут отдавать честь молодому германскому герою, который положил свою жизнь на алтарь родины.
– Вина! – приказывает генерал официанту, который принес суп. – Я ведь заказывал вино.
Он не любитель речей, и вообще не привык выражать словами свои мысли, но сегодня… перед сыном что-то разговорился.
– Вина, официант, вина! – победно трубит его голос.
«Детлев – германский герой, – рука Оттокара снова теребит белую скатерть. – Господи, Детлев – германский герой». Лес во Франции, и голова Детлева – на хвойных иглах. На всю жизнь в нем застыла эта страшная картина. Он сидел около убитого и рыдал, как ребенок. «Заткнись! – крикнул кто-то ему. – Вытри слезы. Ты не у мамкиного подола». – «Эти сволочи – пруссаки, – сказал кто-то другой, – уже посылают младенцев в эту мясорубку, и режут их, как поросят».
Генерал помешивает ложкой золотисто-желтый суп. Входят двое мужчин в охотничьих одеждах с ружьями в руках. Сапоги их громко стучат по полу. Они уважительно приветствуют графа.
– Приготовь кролика, что мы подстрелили, – приказывает один из них официанту, – а нам пока принеси пива и сосисок.
Оттокар смотрит на двух усачей, перед которыми стоят два огромных бокала пива, и рты их с большим удовольствием жуют жирные сосиски. Тошнота одолевает его. Ему кажется, что помещение полно стенаниями убитых животных.
Генерал съел свой суп. Ложка позванивает в пустой тарелке. Оттокар сделал всего лишь несколько глотков.
– Нет у тебя хорошего аппетита сегодня, – подшучивает над ним генерал.
– Нет, уважаемый отец, совсем нет.
Официант тем временем положил в его тарелку большие куски свинины.
«Режут их, как поросят», – возвращается голос из леса, и тошнота усиливается. «Ты слабак, Оттокар! – выговаривает ему голос. Оттокар поворачивает голову к окну, и голос, как дыхание некого привидения, колышет деревья во дворе ресторана. – Преодолей эту слабость, Оттокар! Не сдавайся! Не сдавайся ему!»
– Полагаю, – говорит генерал, – теперь тебе все ясно.
– О, нет, отец! – Оттокар отпивает немного вина. – А я полагаю, что это завещание не в духе Детлева. Орущие голоса, стучащие в марше сапоги, сверкающие мундиры, развевающиеся знамена, выкрики солдафонов… Все это поселится в доме Детлева, который из-за смягчения мозга его матушки был отдан в неверные руки. Я с этим не соглашусь. Это оскорбление памяти Детлева и всех его предков – старинной аристократической династии. Низкое использование больной женщины. Я буду бороться за мое законное право хранить мой дом в чистоте и правде.
Монокль выпадает из глаза генерала. Поток столь решительной речи Оттокара испугал его, и он почувствовал на миг свою слабость перед напором сына.
– Что ты собираешься сделать?! – вскрикивает генерал, и жилы вздувается