Я вернусь через тысячу лет. Книга 1. Исай Давыдов
не улетит? Может, и я останусь? Ведь только четверть тех, кого берут в лагерь, попадёт на корабль. Только шестьсот из 2400!
– …Всего из нашего города взяли четырнадцать человек, – отвечает директор Лене Буковой. – Как видите, счастливчиков немного. Но всё-таки нам привилегия. Из других городов брали меньше. Сказывается, что наш город создавал «Малахит».
– Он подавал заявление? – тихо спрашиваю я Таню.
Она почему-то вздрагивает, но сразу понимает, о ком речь.
– Нет, – отвечает.
– Почему?
– У него что-то с ногой. Врождённое. Знал, что не возьмут.
– Он вроде не хромает.
– Но с трудом бегает. С большим трудом.
– Ну что ж… Желаю вам счастья.
– Спасибо, Шур!
У неё в голосе слёзы. Почему вдруг слёзы?
Ах да, это опять, наверно, жалость! Скорей бы уж всё кончалось! Уйти! Уйти!
Ребята шумно поднимаются из-за столов, обступают учителей, благодарят их.
Наконец-то!
Я тоже встаю, прощаюсь с Таней, крепко жму её руку.
Я не обижен на неё. Она была хорошим другом: нежным, заботливым, преданным. Наверно, невозможно быть лучшим другом, чем была она. Я был очень счастлив с ней. И долго – четыре года. Когда-нибудь они покажутся мне целой жизнью. Богатой. Полной. Прекрасной. И нужно быть благодарным за это. Таня ведь не обязана любить меня всю жизнь. И не виновата в том, что Олег оказался лучше. Это я виноват.
– Спасибо тебе за всё! – говорю я. – Всегда буду тебя помнить!
– Я тоже, – отвечает она очень тихо. – Тоже всегда буду помнить…
Я выхожу из школы один. Не хочется сейчас говорить с ребятами. Как бы на чём-нибудь не сорваться.
Всё кругом – знакомое, привычное, родное. И школа, и громадный школьный двор со спортивными площадками и футбольным полем, и наш белый пятнадцатиэтажный интернат рядом, и весь утопающий в зелени, очень старый микрорайон белых двадцати– и тридцатиэтажных домов.
Они даже сейчас не белые, эти дома. Они красноватые – в закатных лучах позднего июньского солнца. И сотни их окон, обращённых к солнцу, пылают ярче и ослепительнее, чем оно само.
Я здесь родился, здесь вырос, знаю каждую дорожку между домами.
Но всё это для меня в прошлом. Всё это скоро уйдёт куда-то назад и станет историей, а впереди будет другое, новое, неизвестное. И, может быть, далёкая планета, о которой я давно мечтал. Дикая, красивая и загадочная планета, на которой наши астронавты оставили одну могилу. Поклониться бы этой могиле прекрасной земной женщины, которая отдала своё имя чужой планете и осталась на ней навсегда!..
Я слышу вдруг, как зуммерит радиофон, вынимаю его из кармана и подношу к уху.
– Тарасов слушает.
– Сандро, это я, Лина! Я уже всё знаю!
– Что всё?
– Что ты едешь в «Малахит»… У нас взяли только одного Марата.
– Марата взяли? – обрадованно кричу я в микрофон. – Правда? Как здорово!
– Ты, оказывается, ещё можешь чему-то радоваться… – медленно произносит Лина, и я вдруг слышу судорожный всхлип и затем щелчок.
Она