Опыт № 1918. Алексей Иванов
офицером, скандал вышел наружу и получил развитие. Впервые в истории Пажеского корпуса один из «пажей» плюнул в лицо другому, и, кроме того, Графинчик, не стерпев оскорбления, вызвал Микулича на дуэль. Дуэли, разумеется, не допустили, Микулича с позором выперли, списав по четвертому разряду унтером в армейский полк, а скандал летописцы Корпуса занесли в анналы.
Шагая по Казачьему переулку, Сеславинский припоминал подробности этой истории и вдруг лопатками почувствовал опасность. Словно кто-то буровил его взглядом сзади. Это странное и таинственное чувство не раз выручало его в разведке. И сейчас, ходко шагая по пустому Казачьему переулку, он спиной ощутил этот фронтовой холодок. Сеславинский остановился, прикуривая, и прислушался к шагам, гулко отдававшимся в ночном переулке. Шаги сзади – а он слышал, слышал их! – стихли. Наружка! Меня ведут! Сеславинский свернул за угол, перебежал на другую сторону переулка и нырнул во двор. Слева – парадная. Ни света, ни дворника с начала переворота, конечно, нет. Отлично! Можно даже не прятаться за тяжелую резную дверь. Первое, что сделает агент, потеряв его, – забежит во двор. Второе – заглянет в ближайшую парадную. В подворотне прогремели шаги, замерли возле парадной и с едва слышным шарканьем стали приближаться. Сеславинский спрятал револьвер, почувствовал по манере – новичок. Агент приотворил дверь, сделал шаг вперед, пытаясь хоть что-то рассмотреть в темноте, и был мгновенно скручен Сеславинским. Вот теперь револьвер понадобился. Сеславинский без церемоний сунул дуло немецкого «Люгера» в чесночную пасть агента.
– Тихо, не рыпайся! – Агент куклой повис у него на руках. – Кто руководит операцией? Не рыпайся! Никто не узнает. Быстро! Кто руководит?
Агент замычал что-то.
– Кто? Не понял? Бокий, сам?! – Агент только хрипел и кивал изо всех сил. – Микулича свои грохнули? Быстро говори! Свои?! – Тот кивал утвердительно. – Татарин – наш агент? Да?! – Для убедительности пришлось засунуть ствол револьвера поглубже. – Да?! – и получив утвердительный кивок, Сеславинский отпустил агента. – Скажешь, что потерял меня! Все! – Он рывком поднял кукольно-вялое тело. В отблеске луны стало видно: мальчишка. Гимназического вида. Попадался в столовой ЧК. – Повтори, что должен сказать!
– Что я вас потерял…
– Все! Иди! – и вытолкнул его из парадной.
Сам же через соседний двор вышел в переулок и бегом вернулся в баню.
Поднявшись наверх, Сеславинский чуть приоткрыл дверь в «класс». Татары сидели за низеньким столиком, уставленным пирамидками чак-чака, и пили чай, как работники, хорошо выполнившие свое дело. За их спинами виден был труп Микулича. Он сидел в той же позе, даже кортик из шеи не был вынут. Видимо, вызвали по телефону кого-то из ЧК и теперь ждали. Попивая чай.
Сеславинский деловитой походкой человека, участвующего в деле, вошел в «класс» и пальцем поманил старого татарина. Тот резво подбежал, чуть кланяясь на ходу.
– Женщина где?
– Как договаривались, отпустили. Она не наша!
Сеславинский,