Чистый кайф. Андрей Геласимов
зовут. Давай утром переговорим. Я прилечу, выспимся – и поговорим… Ну, или не поговорим. Просто забудем об этом.
– Даже когда у твоих музыкантов выходной, ты все равно сидишь на студии.
– Родная, ну вот сейчас реально некогда.
Я шел уже к выходу на посадку. У стойки толпились маленькие пожилые китайцы в ярких панамах. На хрена им панамы, когда на дворе почти зима, – это была китайская военная тайна.
– Тебе всегда некогда. Дети и вправду скоро будут узнавать тебя только по аватарке в вацапе.
– Слушала наш разговор с Лизой?
– Нет. Она после твоего звонка пришла ко мне в спальню. Очень грустная, между прочим. Никак не могла уснуть.
– А сейчас?
– Сейчас спит.
– Ну и ты ложись. Я к утру буду.
Девушка за стойкой взяла мой посадочный, ловко оторвала корешок и пожелала счастливого пути. В трубе к самолету плотной стеной стояли китайцы.
– Ну что, братва? – сказал я им. – Поехали заселим Россию?
Настроение хотел слегонца подправить. А то приуныл что-то.
Они заулыбались, вежливо закивали, откуда-то спереди донеслась русская речь: «Толя – красавчик!»
Слава Богу, не одни китайцы в Москву летели.
На экране телефона беззвучно засветилось: «Митя».
– Я успел, всё в поряде. Не могу сейчас говорить. Китайские шпионы кругом.
– Толян, у нас тут это… Майкла в полицию увезли.
– Да ты гонишь! За что?!
Я остановился, не дойдя метров пяти до распахнутого самолетного люка.
– Тот чувак кони двинул.
– Какой чувак? При чем здесь Майкл?!
– Чувак, который на сцену запрыгнул в самом конце. Майкл его прижал немного, пока вниз тащил, ну и тот, короче, помер.
– Блин!
– Может, инфаркт… Или еще что. Ты, в общем, лети домой – мы разберемся.
– Да какой лети!
Я развернулся и ломанул против течения к выходу. Китайцы только успевали отскакивать.
По жизни иногда задумываешься о странных вещах. Причем в самый неподходящий момент. Я возвращался на такси из аэропорта и пытался вспомнить лицо этого заскочившего на сцену немца. Какой он был? Молодой? Старый? На фига его понесло через ограждения? Скорее, все-таки молодой. Старик на сцену не прыгнет.
Под мелькание уличных огней за окном припомнил своих покойничков – тех, кто ушел рано. Не дотянул, не долетел, не допел. К тридцатничку я уже многих подрастерял. Они одно время как сговорились. Чуть не в стаю собрались и двинули куда-то в теплые края. Так-то понятно, конечно, почему это происходит, только жалко, что рано. Работает человек, живет, копошится чего-то, результатов ждет, но насчет плодов зрелого возраста ему говорят – извини, обломись. Урожай вроде поспел, и всё собрали, столы даже накрыли для всех, а вот этих не приглашают. Вам, говорят, на выход.
А хочется ведь всегда пожить. Не завтра, не еще пару дней, не годок – всегда. И желание это кто оспорит?
Желания…
Откуда они вообще берутся? Кто их мутит? Зачем направляет сюда?
Откуда