Святополк Окаянный. Александр Майборода
том-то и дело, что каждый князь преследует свои интересы. Пока жив Владимир, русская земля под единым крылом. А как умрет? Как Борис и Глеб будут делить уделы? А как Ярослав в Новгороде посмотрит на это? Нет, в наших землях нужен один князь, который мог бы поддерживать порядок. Но ни Борис, ни Глеб… Я ведь забочусь не о себе, о силе рода Рюрикова. Нельзя…
Святополк не успел досказать свою мысль. За дверью послышались легкие шаги, и Святополк, насторожившись, замолчал. На всякий случай его мелко задрожавшая рука коснулась рукоятки большого кинжала, с которым он никогда не расставался. Кинжалом драться против меча невозможно, только себя ранить; но кинжал, как соска у младенца, хотя и бесполезен, но обойтись нельзя, – успокаивает.
Святополк почувствовал предательскую дрожь, но унять ее никак не мог, и это его злило. Монах, заметив, что волчонок трусил, отвернулся.
Раздосадованный Святополк презрительно выругался про себя: «Раб! Холоп! Смерд!»
Открываясь, дубовая тяжелая дверь громко заскрипела, как бы жалуясь на свою судьбу, – росла красивым ветвистым деревом, но пришли люди и срубили. Погубили. Разодрали железными зубьями на полосы, и из жалких остатков живого сколотили то, что хотели – дверь. Но придет время, и эти жалкие остатки найдут свой конец в костре.
Чужие жалобы слушать вредно, чужие горести прилипчивы, и Святополк зло поморщился, – надо отругать, чтобы петли дверей смазывали. Но тут же пришла мысль, что может и не стоит делать этого, так как этот надрывный вой предупреждает о приближении постороннего человека. А кто предупрежден, тот наполовину победил.
Дверь открылась, и из-за нее показалось девичье лицо с серыми большими глазами. Пухлые губы растягивались в приветливой улыбке.
Святополк расслабился.
– Любава! – ласково прошептал он.
Эта девушка для него была ближе, чем о том думали многие. И он, как любой мужчина, доверял той, кто дарила ему первые радости любви.
– Чего тебе, Любавушка? – спросил он мягко. Темные глаза бархатисто потеплели. Он и не заметил, как взмокшие пальцы отпустили холодную рукоятку кинжала.
– Матушка неотложно ждет тебя, князь, – сказала девушка нежным, как весенняя трава, голосом. Однако изумруд весенней травы часто скрывает зимний холод, стоит только ее коснуться ладонью.
– А что случилось? – спросил Святополк, почувствовавший в ее голосе скрытую тревогу.
Девушка, понизив голос до пугающего шепота, одними губами вымолвила:
– Гонец прибыл из Киева.
Святополк почувствовал, как по его спине вновь побежали мурашки. Его дыхание замерло.
В голове юноши мелькнула мысль, что он допустил какую-то оплошность, из-за чего Владимир рассердился и теперь прислал гонца, чтобы его наказать. Взмокшая ладонь его опять накрыла рукоятку кинжала. Дрожащие пальцы стиснули рукоятку, словно желая удавить змею, скрывавшуюся в ней.
Но он тут же отбросил эту мысль. Если бы Владимир захотел наказать пасынка, он не стал бы посылать