Ты погляди без отчаянья… (стихотворения). Рабиндранат Тагор
забытых рой,
Сохрани мои песни, ночь,
И гробницу для них построй.
Ночь, я вновь для тебя пою,
Знаю, ночь, я любовь твою.
Песнь укрой от пристальной злобы.
Схорони в заветном краю…
Будет медленно падать роса,
Будут мерно вздыхать леса.
Тишина, подпершись рукою,
Осторожно придет туда…
Лишь порою, скользнув слезою,
Упадет на гробницу звезда.
Из книги «Картины и песни» («Чхоби о чан»)
1883
Йог
Величав и одинок, руки простирает йог,
Глядя на восток.
На закате – лунный рог, море плещется у ног,
Небосвод глубок.
Перед йогом – меркнет мгла, свет исходит от чела,
На лице – покой.
Чуть решается дохнуть на его нагую грудь
Ветерок морской.
Широко простор открыт. Посреди миров стоит
Одинокий йог.
Он огромен и космат, волны робкие дрожат,
Лишь коснутся ног.
Нерушима тишина, мир объят пучиной сна,
Но незаглушим
Голос моря – он поет, славя солнечный восход
Гулом громовым.
Йог один на берегу. Волны тают на бегу…
И в душе его
Необъятный океан, даль, ушедшая в туман,
За предел всего.
Йог, молчание храня, стережет рожденье дня,
Далью окружен.
За его спиною ночь тихо уплывает прочь,
Погружаясь в сон.
Там – небесная река – Ганга мчит сквозь облака
Звездный свой поток.
Там – темнеющий закат, здесь – сиянием объят
Неподвижный йог.
Словно светом божества, озарилась голова
Солнечным огнем.
А на западе, вдали, угасает ночь земли
Пред возникшим днем.
Над бескрайностью зыбей яркой россыпью лучей
Запылал восход.
Тайны величавей нет, чем сияющий рассвет
Над лазурью вод.
Вся морская глубина света теплого полна,
Смотрит на восток, —
Разогнав туман густой, рдеет лотос золотой,
Огненный цветок.
И светлы и горячи, обоймут его лучи
Весь земной предел.
Поднял руку йог-всевед и стихи священных вед
Медленно запел.
Из книги «Диезы и бемоли» («Кори о комол»)
1886
Конец весны
Ушла весна, ушла весна – и песнь не родилась.
Прошла цветения пора. Цветов опавших веера
Вокруг дерев лежат,