Погоня. Джеймс Кервуд
гор есть только один человек, более опасный, чем Куэд, – это Кульвер Ранн у Желтой Головы. Они – партнеры. Они действуют сообща во всех преступлениях, во всех беззакониях, во всем, что только есть на свете дурного, но из чего бы они могли извлечь выгоду или золото. Их влияние среди темных элементов по всей железнодорожной линии громадно. То незначительное количество полиции, которая охраняет движение, не может поделать с ними ничего. Они нажили уже сотни тысяч, главным образом, на трех вещах: на вымогательствах, продаже спирта и торговле женщинами. Биль Куэд в этом отношении подлее своего компаньона. Это просто какой-то дикий зверь. Кульвер Ранн представляет из себя воспитанную, блестящую змею. Но этот Куэд…
Для Альдоса было почти невозможно продолжать, так как в упор на него смотрели голубые глаза Иоанны.
– …которого мы сделали своим врагом, – закончила она за него.
– Да, и даже хуже чем это, – ответил он, слегка отвернувшись. – Вы не должны, Иоанна, отправляться к Желтой Голове одна. Вы нигде не должны появляться в единственном числе. И если вы сделаете это…
– То что тогда случится?
– Не знаю. Может быть, даже и ничего. Но вы не должны ехать одна. Я сам провожу вас отсюда к мадам Отто. А завтра я поеду вместе с вами к Желтой Голове. К счастью, я и там имею место, куда смогу вас пристроить и где вы будете находиться в безопасности.
Когда они поднялись, чтобы уходить, то Иоанна грустно сказала:
– Мне так стыдно оставлять посуду немытой!
Он засмеялся, взял ее под руку, и они вышли за дверь. Когда прошли через поляну и вступили уже в темный лес, он взял ее прямо за руку.
– Темно, и вы можете оступиться, – оправдался он. – Это вам не усыпанная ракушками площадка перед гостиницей «Зеленый мыс»!
– Ну, разумеется! А вы подбирали там маленькие, кроваво-красные раковинки? Я подбирала и теперь еще дрожу. С ними у меня связана неприятная история.
Он знал, что, говоря это, она зорко вглядывалась в темноту и что не воспоминание о раковинах заставляло ее пальчики крепко цепляться за его руку, а боязнь Куэда. Правая рука его сжимала рукоятку револьвера. Каждый нерв в нем был напряжен, но в его беззаботном голосе она не могла открыть ни малейших признаков опасения или готовности.
– Эти красненькие ракушки меня мало интересовали, – ответил он. – Там больше всего я опасался змей. Я безумно боюсь всего того, что подкрадывается ко мне исподтишка, что не имеет ног. Я могу пуститься в бегство от такой змейки, как ваш палец, – уверяю вас, – я убегаю от простой маленькой травянистой змейки с таким же ужасом, как и от питона. Вот это вещь! И не одна только его величина меня ужасала. Однажды я на целых десять футов выскочил из лодки прямо в воду, когда мой товарищ вдруг вытащил на удочку угря и стал уверять меня, что это рыба. Благословляю судьбу, что здесь нет змей. За все свое пребывание на Севере я видел здесь змею всего только раза три или четыре.
Несмотря на беспокойство, которое внушал ей мрак, она весело засмеялась.
– Я