Погоня. Джеймс Кервуд
у Желтой Головы и настаивал на стратегическом значении этого направления. Альдос обрадовался, когда застал его еще не в постели. Он постучал к нему в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.
Инженер стоял посреди комнаты, расстегнув тужурку и заложив в громадные карманы толстые, пухлые руки. Его красное лицо и гладкая лысина так и сияли при свете лампы точно были покрыты лаком. С какой-то странной злобой он поздоровался со своим гостем. Затем заходил взад и вперед по комнате, выпуская целые тучи дыма из своей немецкой трубки.
Альдос присел.
– В чем дело, Питер? – спросил он.
– Довольно! – закричал Питер. – Черт бы их взял! Если бы все было, как следует, то неужели вы думаете, что в такой поздний час я был бы еще на ногах?
– Да, я это вижу по вас, – согласился Альдос. – Если бы чего-то с вами не случилось, то вы спали бы теперь в вашей колясочке, как младенец. Ведь вы такой мастер поспать! Но в чем дело? Чего вы так расходились?
– Да, тут расходишься, когда шутить не приходится вовсе. Вы слыхали про медведицу-то?
– Нет, а что?
Келлер вытащил руки из карманов и длинную трубку изо рта.
– Да как же, – воскликнул он, – разве вы не знаете, как я относился к этой медведице? Ведь больше года тому назад вместо того, чтобы убить ее тогда на охоте, я приручил ее. За прошлое лето я добился того, что она стала есть прямо из моих рук! С июля и до самого ноября я прикармливал ее сахаром. Мы стали с ней закадычными друзьями, и я ласкал ее, как собаку. Эта медведица стала для меня значить больше, чем все здешние люди вместе взятые. И она так привязалась ко мне, что до самого января не уходила к себе в берлогу на зимнюю спячку. Этой весной она привела с собой двух медвежат, вывела их на горку и стала поджидать меня. Мы подружились еще больше. И я стал ее опять подкармливать сахаром. Выписывал прямо из Эдмонтона. И что бы вы думали, что сделала с ней здешняя сволочь?
– Убила ее?
– Хуже! Я рад был бы, если бы только убила. А то взорвала ее на воздух!
Инженер в бессилии опустился в кресло.
– Слышите? – спросил он. – Эта сволочь взорвала ее на воздух! Положила шапку динамита под сахар, прикрепила к ней провода от батареи и, когда медведица стала лизать сахар, то соединила провода вместе. И я ничего не могу с этим поделать. Черт бы их драл! Медведи ведь не находятся под защитой закона. Здешние власти считают их хуже чумы. Бей, сколько влезет! А эти негодяи воспользовались этим и подшутили надо мной!
На лбу у Келлера выступил пот. Его толстые руки сжались в кулаки, и круглое, пухлое тело затряслось от гнева и возбуждения.
– Когда я вышел к ним сегодня вечером, то они подняли меня на смех, вся эта сволочь, – продолжал он угрюмо. – Я предложил обыскать каждого человека в извозной артели от А до Z, да и не рад, что связался; не забуду этого двадцать лет. Вместо того, чтобы объясниться со мной, как порядочные люди, они схватили меня, повалили на войлок и колотили меня целые четверть